Строгановы - Андрей Левонович Шляхов

расположение царя, и в 1591 году орловская вотчина была ему возвращена. «Пожаловал он, великий государь… велел ему вотчиною его, городком Орлом, слободою и с варницами и с деревнями и с починками и со всеми к ним угодьи владеть по-прежнему… и посадских людей и крестьян во всяких меж ими делах судить ему Никите или кому он прикажет, а Пермским наместникам и воеводам и приказным людям его Никиту и людей его и Орловских посадских людей и Орловского уезду крестьян судити и к нему в вотчину въезжать и посылать (опричь разбою и татьбы с поличным) ни почто не велено».

Конфисковать владения несложно – достаточно руку к грамоте приложить. А вот организовать из Москвы эффективное управление конфискованными пермскими землями гораздо сложнее. Можно предположить, что, примерившись к отобранной вотчине, Федор Иванович почел за благо вернуть ее прежнему владельцу. Вдобавок созданный прецедент мог отбить охоту к освоению новых территорий как у Строгановых, так и у других энергичных людей – стоит ли стараться-мучиться, если потом царь-батюшка земли себе заберет? Согласно одной из версий, царский гнев был вызван неучастием Никиты Григорьевича в организации похода Ермака. Что ж, вполне возможно, что конфискация носила воспитательный характер. Если так, то Никита Григорьевич очень хорошо усвоил преподанный ему урок и сделал из него правильные выводы, поскольку в апреле 1597 года царь Федор Иванович пожаловал ему около шестисот тысяч десятин земли, лежавшей по правому берегу Камы между устьями рек Ласьва и Ошап (протяженность новых владений составила пятьдесят пять верст или без малого пятьдесят девять километров).

Из того времени до нас дошла еще одна загадка – о причине распри между Семеном Аникеевичем и его старшими братьями Яковом и Григорием. Первое, что приходит на ум, – это спор при дележе отцовского наследства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Распря оказалась настолько крупной, что потребовала царского вмешательства. По грамоте, пожалованной Якову и Григорию Строганову Иваном Грозным 29 июня 1573 года, Семен Аникеевич «за воровство» был выдан братьям головой «со всеми животами, людьми и запасами». Не совсем ясно, что было дальше. Согласно одной версии, после царского суда братья помирились, и Семен Аникеевич «остался при своем», а по другой версии, он был отстранен от дел и вернул былое положение лишь в 1577 году, после смерти Якова и Григория. При разделе вотчин старших братьев Семену Аникеевичу достались земли, лежавшие по левому берегу Чусовой, а его племяннику Максиму Яковлевичу – по правую. Дворы (торговые представительства) в Москве, Калуге, Вологде и Переяславле-Залесском разделили на троих при участии Никиты Григорьевича, который также унаследовал от отца орловскую вотчину.

Жизнь Семена Аникеевича оборвалась трагически – в октябре 1586 года он был убит в схватке с восставшими посадскими людьми Сольвычегодска. Его владения перешли к сыновьям Андрею и Петру, которые управляли ими сообща, являя собой образец истинно братских отношений.

Глава IV

Именитые люди

Удаленность строгановских вотчин от центра Русского государства не только создавала определенные неудобства, но и давала некоторые преимущества, одним из которых была относительная независимость от событий, происходивших в Москве и около нее. Свержение царя Федора Борисовича Годунова и последующее воцарение самозванца Лжедмитрия Первого никак не отразились на жизни восточных окраин государства, так же как и крестьянское восстание 1606–1607 годов под руководством Ивана Болотникова. Ну разве что снизились объемы торговли на западе, но эта торговля не была основой строгановского благосостояния. Однако отсутствие угрозы не означало отстраненности от государственных дел. «Бедный и малонаселенный Пермский край с честью нес свои необычайные тяготы в тяжелые годы крестьянской войны и вражеской интервенции, – пишет Андрей Введенский в «Доме Строгановых…». – Пермская земля предпочитала при требованиях из Москвы о посылке ратных людей давать вместо людей деньги «для того, что им, Пермичам, ратные люди наймом ставятся дорого, против того втрое и больши». Когда правительство в мае 1607 г. потребовало выслать отряд в 70 человек, пермичи предпочли дать 420 руб. и в то же время отправляли в Сибирь 724 четверти муки ржаной, 183 четверти круп и толокна. Из доходов от продажи этого продовольствия они должны были внести правительству 117 рублей 22 алтына 4 деньги. В 1608–1609 гг. Пермская земля также должна была посылать деньги и ратников по требованиям Шуйского, которые передавались через Строгановых (!) из Сольвычегодска. Пермичи очень медленно готовили второе свое ополчение в 1609 г., что вызывает осуждение четырех братьев Строгановых, которое они высказывают в своей отписке устюжанам от 1609 г., января 20. Свое осуждение Строгановы строили на сообщении приехавшего из Перми человека Никиты Строганова – Шумила Швеца, который заявил своему хозяину, что «в Перми ратных людей не нанято ни одного человека, и пишут они, Пермичи, к нам и к вам на Устюг ложно, словом, а не делом, все ставят в откладку, чтоб им ратных людей не послати»… Отписки Строгановых и грамота самого царя Шуйского пермскому воеводе Акинфову и старостам помогли ускорению организации второго пермского ополчения… Помимо организации вместе с земскими людьми и местными воеводами ратных ополчений в Сольвычегодске и в Перми Строгановы формируют из населения собственных вотчин свои ратные отряды для правительства Шуйского. Жалованная грамота 1610 г., февраля 20, перечисляет конкретные действия Андрея Семеновича Строганова, впрочем, с его слов: «И объявлял нам свою службу, как вы нам служили и прямили, и поморские городы своим раденьем от воровства укрепили и многие городы и в Казань людей своих и наемщиков посылали, с тем чтобы в Казани и в иних городах стояли крепко и воровской смуте ни в чем не верили, и посыльщики ваши в городах всем людям оказывали, что божьим милосердием и пречистые Богородицы, и великих чюдотворцев заступлением мы Великий Государь на Московском государстве дал бог здорово…»

Велика была финансовая помощь, которую оказывали Строгановы царю Василию Шуйскому в 1608–1612 годах. В нашем распоряжении нет полных данных, поскольку сохранились далеко не все документы того времени, но и известные суммы весьма впечатляют. «По вычислению жалованной грамоты 1692 г., июля 25, Строгановым… – пишет Введенский, – только в годы междуцарствия и при Михаиле Романове получено московским правительством от Строгановых деньгами, жемчугом, сосудами серебряными, хлебом и солью то в виде добровольного дара, то в виде займа, то в качестве чрезвычайных налогов пятинных и запросных денег, солдатских и немецких кормов на общую сумму 428 706 рублей». По тем временам это баснословная сумма.

Надо сказать, что Строгановы заботились не только о государственном, но и о собственном благе. Если до поры до времени потрясения не докатывались до