История и миф - Юрий Викторович Андреев

мифа о потопе (в Греции чуть ли не в каждой местности существовала своя особая версия этого мифа, причем эти локальные катастрофы иногда отождествляются с великим, или Девкалионовым, потопом, иногда же, напротив, отделяются от него). В принципе нет ничего невероятного в том, что все эти предания или хотя бы некоторые из них как-то связаны с интересующим нас событием. Но еще более вероятно, что все это, как говорят фольклористы, — «бродячие сюжеты», в которых спластовались бесчисленные реальные и воображаемые потопы, происходившие в разное время и в разных местах (вы, конечно, знаете, что сказания о потопе распространены по всему земному шару, и, конечно, нет никакой необходимости пытаться в каждом из них во что бы то ни стало выявить какое-то реальное историческое зерно). Примерно то же самое можно сказать и о «блуждающих островах» (в греческих мифах фигурируют по крайней мере два таких острова: Астерия — Делос, место рождения Аполлона, и упоминающийся в «Одиссее» плавучий остров Эола). Приверженцы гипотезы Маринатоса полагают, что на формирование этих мифов повлияло зрелище плавающих по морю гигантских скоплений пемзы, которые во многих местах могли затруднять движение кораблей.

Точно так же объясняют они гомеровский рассказ в «Одиссее» о печальной судьбе народа феаков. Феаки, как вы, наверное, помните, гостеприимно встретили на своем острове скитальца Одиссея и даже позаботились о том, чтобы благополучно доставить его на родину, чем вызвали против себя страшный гнев Посейдона. Чтобы наказать феаков, он обратил в камень у самого входа в гавань их корабль, на котором спящий Одиссей был доставлен на Итаку, а саму гавань задвинул высокой горой, так что и гавань, и город на берегу исчезли из глаз людских. В понимании последователей Маринатоса, феаки — это то же самое, что и критяне-минойцы, гибель их города — прямое следствие вулканической катастрофы, гора, загородившая вход в гавань, — опять-таки скопления плавучей пемзы. Интересное истолкование получают в работах тех же авторов некоторые эпизоды мифа об аргонавтах. На обратном пути в Грецию Арго вместе с его экипажем пристает к берегам Крита, но здесь путников встречает ужасный страж острова — поставленный Миносом бронзовый великан Талое. Он забрасывает аргонавтов каменными глыбами и заставляет их как можно скорее покинуть негостеприимный остров. Лишь хитрость Медеи помогла им преодолеть эту неожиданную преграду. Колдунья усыпила Талоса и, пока он спал, вытащила у него из пятки бронзовый гвоздь, затыкавший вену гиганта. Кровь вытекла из тела Талоса, и он погиб. Приверженцы гипотезы Маринатоса видят в этом эпизоде чуть ли не буквальное описание извержения санторинского вулкана. Сам Талое — это, конечно, вулканическая гора, забрасывающая проплывающие корабли каменными раскаленными «бомбами». Отверстие в его пятке — дополнительный кратер, образовавшийся во время извержения. Вытекающая из этого отверстия кровь — постепенно застывающая лава. Когда вся лава вытекла наружу, вулкан, осев под собственной тяжестью, рухнул, подобно погибшему исполину.

Все в этих объяснениях вроде бы правдоподобно, и вместе с тем все вызывает протест, потому что высокая поэзия мифа безжалостно рационализируется, превращается в набор унылых аллегорий, с помощью которых древние люди будто бы пытались передать потомству зашифрованную информацию о наблюдаемых ими явлениях природы. Для чего они это делали, никто, конечно, объяснить не может. Но даже если оставить без применения обвинения в эстетической, да и в исторической глухоте, и принять ту логику, которой следуют в своих рассуждениях приверженцы гипотезы Маринатоса, то не может не вызвать удивления одно обстоятельство: почему ни в одном из используемых ими мифов, если предположить, что они все действительно ориентированы на одно и то же событие — извержение санторинского вулкана, сам этот вулкан не назван прямо по имени (мы, конечно, не знаем, как назывались во II тыс. до н. э. остров Фера — теперешний Санторин — и гора на нем, но какое-то название они должны были иметь уже тогда)? События, происходящие в мифах, могут быть локализованы где угодно: в Балканской Греции (миф о Девкалионовом потопе), на Крите (миф о Талосе), просто в тридевятом царстве (миф о феаках), но только почему-то не на Санторине. Все это, конечно, достаточно странно. Можно, разумеется, сослаться на то, что население Греции и островов Эгеиды в то время, когда происходила катастрофа, только еще начало выходить из состояния первобытной дикости, еще не научилось фиксировать важнейшие исторические события иначе, как в форме фантастических сказаний и мифов, не имело ни настоящей письменности, ни разработанной системы летоисчисления и вообще не отдавало себе ясного отчета даже в том, что происходило у него на глазах.

Но, может быть, что-то более вразумительное, чем тот же миф о великане Талосе, могли бы поведать нам более цивилизованные соседи греков, например египтяне или хетты, или сирийцы, которые, несомненно, должны были что-то знать о таком событии, как грандиозный вулканический взрыв, опустошивший окрестности на сотни километров. Как ни странно, но и в восточных документах, синхронных предполагаемой катастрофе, а их сохранилось довольно много, нет никаких упоминаний о ней. Судя по некоторым данным, египтяне в XV в. поддерживали довольно оживленные контакты с Критом, который они называли страной Кефтиу. На египетских фресках эпохи Тутмоса III и царицы Хатшепсут мы видим изображения посланцев народа Кефтиу, несущих дары фараону. Тем не менее в египетских источниках, как эпиграфических, так и литературных, ни словом не упоминается о несчастье, постигшем жителей Крита. Немецкий историк Г. Кеншерпер (один из самых рьяных приверженцев гипотезы Маринатоса) пытался истолковать под этим углом зрения библейское предание об исходе евреев из Египта и даже картину Страшного суда в «Апокалипсисе». Но его доводы вряд ли можно принять всерьез.

Атлантида Платона

Источники философского мифа

Единственный источник внегреческого происхождения, который как будто бы заключает в себе или по крайней мере может заключать какую-то информацию о санторинской катастрофе, это платоновский миф об Атлантиде, к которому мы можем теперь наконец снова вернуться. Разумеется, этот источник можно считать свидетельством сторонних негреческих наблюдателей события лишь в том случае, если мы примем всерьез уверения самого Платона в том, что переданный им рассказ был некогда записан Солоном со слов египетских жрецов. Верить в это мы, конечно, не обязаны, но давайте выслушаем доводы тех людей, которые полагают, что так оно и было на самом деле, что Солон действительно побывал в Египте, беседовал там с жрецами богини Нейт в городе Саисе, узнал от них удивительную историю о войне афинян с атлантами и о гибели Атлантиды. Платон же хотя и знал это предание и добросовестно, как он сам