Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

домом и очагом общины. За полчаса до полудня пятницы муэдзин выкрикивал с минаретов приветствие или салам — благословение Аллаху, Мухаммеду, его семье и великим сподвижникам — и созывал прихожан в мечеть. Ожидалось, что молящиеся уже искупались, надели чистую одежду и надушились; они могли совершить легкое омовение в резервуаре или фонтане, стоявшем во дворе мечети. Женщины обычно оставались дома, когда мужчины шли в мечеть, и наоборот; опасались, что присутствие женщин, даже завуалированных, отвлечет возбудимого мужчину. Перед входом в мечеть молящиеся снимали обувь и входили в тапочках или чулках. Там или во дворе (если их было много) они вставали плечом к плечу в один или несколько рядов, лицом к михрабу или молитвенной нише в стене, которая указывала киблу или направление на Мекку. Имам или руководитель молитвы читал отрывок из Корана и произносил короткую проповедь. Каждый молящийся произносил несколько молитв, принимая предписанные позы — поклоны, коленопреклонения и простертости; мечеть означала место простертости в молитве.* Затем имам произносил сложную серию приветствий, благословений и оракулов, к которым молча присоединялись прихожане. Не было ни гимнов, ни процессий, ни таинств, ни сборов, ни платы за скамьи; религия, будучи единой с государством, финансировалась из общественных средств. Имам был не священником, а мирянином, который продолжал зарабатывать на жизнь светским занятием и назначался старостой мечети на определенный срок и за небольшое жалованье для руководства молитвой прихожан; в исламе не было священства. После пятничной молитвы мусульмане могли, если хотели, заниматься работой, как и в любой другой день; тем временем, однако, они познали очистительный час возвышения над экономическими и социальными трудностями и бессознательно скрепили свою общину общим ритуалом.

Второй обязанностью мусульманской практики была подача милостыни. Мухаммед был почти так же критичен к богатым, как и Иисус; некоторые считают, что он начинал как социальный реформатор, возмущенный контрастом между роскошью купеческой знати и бедностью народных масс;28 И, очевидно, его первые последователи были в основном скромного происхождения. Одним из его первых мероприятий в Медине было установление ежегодного налога в два с половиной процента на движимое имущество всех граждан для помощи бедным. Регулярные чиновники собирали и распределяли эти доходы. Часть поступлений шла на строительство мечетей и покрытие расходов на управление и войну; но война в свою очередь приносила добычу, которая увеличивала подаяния беднякам. «Молитва, — говорил Омар II, — приближает нас к Богу на полпути, пост — к дверям Его дворца, милостыня — впускает внутрь».29 Предания изобилуют рассказами о щедрых мусульманах; например, о Хасане говорили, что он трижды в жизни делил свое имущество с бедными и дважды раздавал все, что имел.

Третьей обязанностью был пост. В целом мусульманину предписывалось избегать вина, мяса, крови и плоти свиней и собак. Но Мухаммед был более снисходителен, чем Моисей: запрещенные продукты можно было есть в случае необходимости; о вкусном сыре, содержащем запретное мясо, он лишь просил со своим лукавым юмором: «Помяни над ним имя Аллаха».30 Он не одобрял аскетизм и осуждал монашество (vii, 27); магометане должны были наслаждаться удовольствиями жизни с чистой совестью, но в меру. Тем не менее, ислам, как и большинство религий, требовал соблюдения определенных постов, отчасти в качестве дисциплины воли, отчасти, как мы можем предположить, в целях гигиены. Через несколько месяцев после поселения в Медине он увидел, что евреи соблюдают ежегодный пост Йом-Кипур; он принял его для своих последователей, надеясь привлечь евреев к исламу; когда эта надежда угасла, он перенес пост на месяц Рамадан. В течение двадцати девяти дней мусульманин должен был воздерживаться в светлое время суток от еды, питья, курения и контактов с противоположным полом; исключения делались для больных, усталых путников, очень молодых или старых людей, а также женщин с ребенком или кормящих грудью. Когда это было впервые установлено, месяц поста приходился на зиму, когда дневной свет наступал поздно и заканчивался скоро. Но поскольку по лунному календарю мусульман год стал короче, чем четыре времени года, Рамадан каждые тридцать три года выпадал на середину лета, когда дни длинные, а восточная жара превращает жажду в мучение; тем не менее добрый мусульманин переносил пост. Однако каждую ночь пост нарушался, и мусульмане могли есть, пить, курить и заниматься любовью до рассвета; магазины и лавки оставались открытыми все эти ночи, приглашая население к пиршествам и веселью. Бедняки работали, как обычно, во время поста, а зажиточные могли облегчить себе жизнь, поспав днем. Последние десять ночей Рамадана очень набожные люди проводили в мечети; считалось, что в одну из этих ночей Аллах начал открывать Мухаммеду Коран; эта ночь считалась «лучше тысячи месяцев», и простые верующие, не зная, какая из десяти ночей является «ночью Божественного указа», соблюдали все десять с ужасающей торжественностью. В первый день после Рамадана мусульмане отмечали праздник Ид аль-Фитр, или «Прерывание поста». Они купались, надевали новую одежду, приветствовали друг друга объятиями, раздавали милостыню и подарки, посещали могилы своих умерших.

Паломничество в Мекку было четвертой обязанностью мусульманской веры. Паломничество к святым местам было традиционным на Востоке; иудей жил надеждой однажды увидеть Сион, а благочестивые арабы-язычники задолго до Мухаммеда совершали походы к Каабе. Мухаммед принял старый обычай, поскольку знал, что ритуал не так легко изменить, как веру, и, возможно, потому, что сам жаждал Черного камня; уступив старому обряду, он открыл широкую дверь для принятия ислама всей Аравией. Кааба, очищенная от идолов, стала для всех мусульман домом Божьим, а на каждого магометанина была возложена обязанность (за исключением больных и бедных) совершать паломничество в Мекку «так часто, как он может», что вскоре было истолковано как «раз в жизни». По мере распространения ислама в дальние страны паломничество совершало лишь меньшинство мусульман; даже в Мекке есть мусульмане, которые никогда не совершали ритуального посещения Каабы.31

Доути описал, вне всякого сравнения, панораму паломнического каравана, с фантастическим терпением движущегося по пустыне, зажатого между жаркой яростью солнца и клубящимся огнем песков; около 7000 верующих, меньше или больше, пешком, на лошадях, ослах, мулах или в паланкинах, но большинство из них, запряженных между горбами верблюдов, «кланяются при каждом длинном шаге… совершают по пятьдесят поклонов в каждую минуту, хотим мы или нет, в сторону Мекки».32 преодолевая по тридцать миль за день, а иногда и по пятьдесят, чтобы добраться до оазиса; многие паломники болели и оставались позади; некоторые умирали, брошенные на растерзание гиенам или на медленную смерть. В Медине паломники останавливались, чтобы