Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин

Узкие в обтяжку штаны, белая кружевная рубашка, жилет, длинный свободный камзол и исподнее. Житель лесов кое-как смог во все это влезть, хорошенько помучавшись с пуговицами.

«Жаль только озера нет — посмотреться. Вид, видно, глупый. Вон как скривило ребят».

Проверявшие упряжь гвардейцы и действительно нет-нет, да и посматривали в сторону дикаря-неумехи. Столь забавное зрелище заставило улыбаться даже суровых вояк. Правда, достаточно было сержанту взглянуть на своих подопечных, как серьезность мигом вернулась на лица солдат. С дисциплиной у них было жестко.

Также к наряду шла пара сапог с отворотами. Сели с трудом. С размером обуви Люк промахнулся. А, может, специально так подобрал, чтобы побегать особо не вышло, коль вздумается.

Наконец минут через десять с переодеванием было закончено, и все расселись по своим прежним местам. Когда путь маленького отряда продолжился, первые лучи солнца как раз начали выглядывать из-за верхушек деревьев. Завтракали уже на ходу.

Ближе к обеду фургон добрался до очередной почтовой станции. Люк успел объяснить, что таких по Империи многие сотни. Скорость доставки вестей с лихвой окупала затраты. Также, помимо гонцов, этой сетью конюшен пользовались «большие» чиновники и вельможи. Причем последние только по разрешительной грамоте. А таких просто так не дают.

«Так кто же ты такой, раз и мы здесь лошадок меняем? — продолжал гадать Яр. — Барон? Генерал? Или сам Император?»

Впрочем, все самые смелые варианты Мудрейшего совершенно не вязались с тем фактом, что худенький юный по виду парнишка на самом деле был Вечным. А следовательно, не мог, просто никак не мог, занимать важный пост в той стране, где таких, как он, ловят и обезглавливают. С Проклятыми здесь особо не церемонятся — в этом житель Долины успел убедиться на собственном опыте.

«Неужели случаются исключения? — неожиданно проснулась надежда у Яра. — Может, и я так смогу⁈»

* * *

Вечером возница-гвардеец завернул экипаж на еще одну станцию. Привычная уже процедура ничего нового не принесла. Пара часов ходу, и очередная ночевка в полусидячем положении на опостылевшей жесткой скамье.

Однообразные походные дни полетели один за одним. Три приема пищи, две смены уставших животных, несколько часов на сон и разговоры, разговоры, разговоры.

Вечный расспрашивал Яра о жизни в Долине, о Племени, о родах, о Безродных. Люка, как ни странно, интересовало буквально все, вплоть до самых незначительных мелочей. Он с одинаковым любопытством слушал и рассказы про праздники и традиции сынов леса, и охотничьи байки, и истории, приключавшиеся с Мудрейшим в его бытность отшельником. Особенно Вечный впечатлился, узнав о попытке Яра перебраться через Кругосветную стену.

— Ничего себе! — присвистнул лжерекрут. — В одиночку залез. Насколько я знаю, ты единственный, кто на такое когда-либо решался. Пытались, конечно, многие, и не раз, но только группами. Дело-то не из легких. Те же орденцы, помнится, в прошлом цикле на горы взбирались. А толку? Там же стужа лютая. Сплошной лед да камень. И дышать нечем, как сам знаешь. Двух дней не прошло, как вернулись ни с чем. Наверное, до Долины вашей добраться хотели. Догадывались, что там на юге земля есть. Видно, камушек твой покоя не давал господам магистрам. Только вот мирок-то ваш невелик — под Ализией весь умещается, если ты с размерами не напутал. Из Валонга туда никак не попасть — зря старались. Но то их беда, а не наша.

Так же Вечного зацепила история с Бурей. Причем не сама стихия как таковая, а тот факт, что в Долине не знали о скором ее приближении.

— Так вы что же, всего-то за шесть с лишним веков умудрились забыть про такое? Это же вам не дождик какой-нибудь, это… это… это Буря! — так и не смог подобрать подходящих слов Люк.

— Про прошлую помнили. Моя мать как-никак сразу после нее к нам явилась.

Яру живо представилась картина из своего детства, когда его, еще мальчишкой, охотники брали с собой в поход к Кругосветной стене. В ту далекую пору старый лес еще полностью не залечил нанесенные стихией раны: рухнувшие древесные исполины тут и там зеленели сучковатыми замшелыми трупами. Лес же юный, уже захвативший предгорную пустошь, тогда только-только перемахнул верхушками сосенок рост взрослого человека. Сочная молодь побегов стягивала туда целые стада копытных со всей Долины. Дичи в то время родичи брали с избытком. Как про такое забудешь⁈

— А вот про ту, что до нее была, помнить уже перестали, — признал Яр. — Людская память короткая, а таких, как я, в Племени никогда прежде не было. Потому и забылась беда. А может, и не было раньше Бурь в Долине. Кто ж знает?

— Были, Яр. Были.

Вечный смотрел на собрата с ухмылкой. Прямо как знающий старший на младшего глупыша. Впрочем, оно почти так и было. Года годами, а вся мудрость хранителя Племени в северном мире стоила малого. Жизненный опыт, и все. Ничего столь уж ценного, если так рассудить. Любой местный гораздо учёнее. Вот хоть взять ту же грамоту, с коей тут каждый второй в ладах. Про нее Люк и заговорил дальше.

— На что у людей памяти не хватает, то они в книги записывают. Слова и буквы хранят историю лучше самых светлых голов. Ты что же, думаешь, во всем мире стены ломались, а ваша Долина особняком стояла? Ан нет. В древних летописях много чего отыскать можно. Натыкался я как-то и на упоминание об исходе твоего народа на юг. Кажется, семь циклов назад это было. Сколько времени с тех пор прошло, а книги помнят. Если вовремя старинные тома переписывать, знания поколений и поколений сохранить можно. Так то. Самые древние записи из известных аж девять Бурь назад сделаны. То есть сейчас уже десять. Можешь представить себе такой срок?

— Не могу, — и секунды не потратил Яр на раздумья. — Мне совсем недавно казалось, что длиннее моей жизни ничего на свете нет. Вот вроде бы и детство свое помню, а ощущения такие, будто бы я всегда был. Как будто бы вместе с самим миром родился. Надо же. Десять раз по столько… Неужто и тогда люди под небом ходили⁈ Да уж… А мои записи вместе с горами рухнули.

— Что? Прям на Стене выводил?

— Да. Почти так. Пещера одна была, там и записывал. — Мудрейшего в очередной раз