Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен

Комон оказался в руках французов. Затем настал черед Пюигильема, большой прямоугольной крепости на границе Ажене и Перигора. Здесь сопротивление продолжалось дольше. В течение марта 1339 года пришлось подвести мощные подкрепления, а также дополнительные осадные машины и корпус саперов для подкопа под стены. Эта осада является самым ранним зафиксированным случаем использования пушек в Столетней войне. 6 апреля 1339 года капитан Пюигильема потерял надежду на помощь и сдал поврежденную крепость французам[438].

Середина апреля 1339 года стала временем триумфа французского оружия на юго-западе. Армия приближалась к максимальной численности. Осажденные гарнизоны в Пенне и в расположенном за городом замке Кастельгайяр истощили свои запасы и силы. 10 апреля командир Кастельгайяра продался врагу и сдал замок. Цитадель Пенне приняла условия капитуляции неделю спустя. Теперь французы смогли водрузить на ее стенах королевское знамя, которое они заблаговременно заказали в декабре. Однако наибольших успехов французы добились на западе, в Жиронде. 20 апреля 1339 года отряд галер из Ла-Рошели под командованием адмирала Франции и сенешаля Сентонжа атаковал Блай. Со стороны реки город был лишь слегка укреплен, и нападение произошло внезапно. И город, и его цитадель были взяты быстро и с минимальными потерями. Было ясно, что защитники не успели даже вооружиться и приготовиться к отпору. Блай был отдан на разграбление солдатам и сожжен. Почти сразу после этого таким же образом был захвачен Бург. Для англичан эти события, последовавшие одно за другим в течение одной недели, были катастрофой первого порядка. Пенне, возможно, стал не более чем символом теперь, когда территория к западу от него была так надежно занята и снабжена французскими гарнизонами. Но потеря Бурга и Блайя означала, что весь северный берег Жиронды находится в руках французов, а Бордо может оказаться отрезанным от своих рынков и источника подкреплений из Англии. Кроме того, Эдуард III потерял одного из своих самых способных и преданных командиров — Берара д'Альбре, который был захвачен вместе с двадцатью пятью другими важными пленниками и доставлен в парижский Тампль. Однако произошел короткий и странный эпилог, о котором, к сожалению, почти ничего не известно. Вскоре после захвата и до того, как французы успели как следует укрепиться, Блай был отвоеван английскими войсками сенешаля, вероятно, со стороны реки. Но англичане не смогли удержать его и вскоре были изгнаны. Филипп VI в честь своей победы передал Блай семье де Мелун, которая безуспешно боролась за него в течение многих лет в парижском Парламенте и лично участвовала в его захвате. Что касается Бурга, то он отошел под руку короля и охранялся огромным гарнизоном[439].

Это было начало самого трудного периода, который пережило герцогское правительство на первом этапе Столетней войны. Поражение англичан в 1339 году положило начало замкнутому кругу, из которого невозможно было выбраться иначе, как с помощью масштабных поставок денег и войск из Англии. Людям, владевшим землями по примеру гасконской знати, рассеянной по провинции, теперь предстояло сделать тонкие расчеты, чтобы решить, что они предпочтут: потерять свои поместья на территории, удерживаемой французами, сохранив верность англичанам, или свои земли в английских районах, дезертировав к французам. Каждая потеря территории приводила к разрыву лояльности, что непосредственно вело к следующей потере. Те, кто, несмотря ни на что, оставался верен английской династии, создавали еще больше проблем, поскольку желали получить вознаграждение и компенсацию за свои потери. Однако с каждым сокращением территории ресурсы правительства Бордо уменьшались, а вместе с ними и средства для сохранения лояльности местных сеньоров. Правительство прибегало к хитроумным ухищрениям, необычным налогам и девальвации бордоского фунта, мирясь с растущей инфляцией, которая последовала за этим. Давление на сенешаля сохранялось, а в течение 1339 и 1340 годов усилилось. Беженцы, служившие Эдуарду III в городах и замках, теперь занятых врагом, влачили нищенское существование в Бордо, надеясь на помощь благодарного правительства, такие как Уильям Гордон, который потерял все при падении Бурга и обратился к Эдуарду III с просьбой о пенсии, чтобы спасти себя, свою жену и сына от голодной смерти. Для них и нескольких других людей в их положении было выделено скромное пособие. Для тех, чье положение было лучше, необходимо было начать практику пожалований земель и доходов в местах, находившихся во владении французов, чтобы они вступили в силу, если когда-нибудь, они будут вновь завоеваны. Начиная с середины 1339 года и далее очень большая часть королевских пожалований была такого рода. Через год после падения Бурга Оливер Ингхэм обратился к Эдуарду III с мольбой за некоторых просителей. Один из них служил королю с более чем с 600 воинами, не получая за это жалованья и не имея лучшей награды, чем потеря большей части своих земель захваченных французами. Другой, служивший до него отцу Эдуарда III, перевез жену и детей, а также все свое хозяйство в Бордо, когда французы захватили каждый акр его земли. Теперь он жил в унизительной нищете в Либурне. Их верность была верностью долга, а не расчета, редкой для Гаскони. "У него доброе сердце, полностью и безоговорочно преданное службе Вам". Однако Ингхэм не мог вознаградить его. По его словам, он получал ассигнации от таможен Бордо, которые французские завоевания сделали почти бесполезными. Все земли и доходы герцогства были переданы другим, и в его распоряжении не осталось ни пенса[440].

* * *

Нормандцы и генуэзцы вернулись на свои корабли, несмотря на лютые холода, в феврале 1339 года и были готовы выйти в море в начале марта. Английское правительство (согласно отчету, который его представители передали Парламенту) располагало "достоверной информацией из нескольких источников", которая предполагала, что французы планируют напасть на побережье восточной Англии. Возможно, на каком-то этапе это было правдой. Но к марту планы французского правительства стали более амбициозными[441].

Французские корабли были разделены на два независимых флота. Один из них должен был совершить набег на гавани восточной Англии по примеру 1338 года. Другой был послан снова атаковать Нормандские острова, а затем направиться в Гасконь, чтобы помочь армии действовавшей в долине Гаронны. Экспедиция на Нормандские острова, которая была самой крупной из двух, покинула устье Сены между 9 и 11 марта 1339 года. Сначала она состояла из семнадцати итальянских галер Карло Гримальди, около тридцати пяти нормандских баланжье и кога, того самого большого корабля Эдуарда III Christopher, захваченного у Валхерена в предыдущем году и теперь служившего под французским флагом. Еще пять галер присоединились к ним позже. Около 8.000 солдат и моряков были отправлены на эту армаду под командованием маршала Роберта Бертрана. После последней высадки Бертран получил титул сеньора Нормандских островов и был намерен расширить свои владения. 12 марта 1339 года