Великая Река: Зелёный рассвет - Токацин

Эул. Магу обрадовались, скорому возвращению Силитнэна – тоже: его магию Инальтеки изучили не так хорошо, как чары речных колдунов, и защиты, созданные им, держались под атаками куда дольше. И всё-таки была надежда, что он вернёт силу Ожерелью Богини…

- Хоть бы на Акен вернуть – Инальтеки бежали бы прочь до самой нижней границы! – вздыхал Марвен. Он не очень любил магию, но ценил – особенно такие сильные артефакты, как Ожерелье. И он помнил, как весело было гонять Инальтеков в прошлые годы, и видел, что творится в Энергине сейчас…

Ближе к обеду с разведки вернулся Канфен – под магическим прикрытием он и двое магов-помощников облетели Иллорну и стойбища Инальтеков, и трудно было понять, рады они увиденному или крайне встревожены.

- Иллорна кипит и бурлит, как котёл, и вся в магической дымке, дышит яростью… и страхом, - усмехался Канфен, когда Фрисс пробрался к нему сквозь толпу. – Инальтеки вчерашнего не ожидали. Илларгон, кажется, хотел одним пинком выбить нас отсюда… и с чего он взял, что мы без Ожерелья ни на что не способны?!

Посты за Клыками и Риетоном сменялись каждый Акен, как и цепочки вестников – при появлении Инальтеков весь лагерь Реки поднялся бы им навстречу, а сейчас Речники отсыпались – им надо было быстро восстановить силы. Войксы-падальщики недовольно косились на постовых, но не приближались – их не интересовали живые, тем более – люди, им хватало мёртвых демонов.

После обеда за валом из обглоданных тел появился отряд лучников Идэвага, помаячил вдалеке сквозь серую дымку с ближайшего вулкана, посмотрел на вал и Войксов – и растаял в той же дымке. Несколько Инальтекских стрел упали за Клыками, одна оцарапала панцирь Двухвостки, остальные ничего не принесли – кроме послания от Илларгона.

- Идэвага предлагают нам уходить, пока мы живы, - Халан повертел послание в руках и бросил в костёр. – Что-то у них не ладится – Ашшарвег, наверное, злы за вчерашние потери, в новый бой идти не хотят. Не полезли бы в Сиррис, там сейчас немноголюдно…

Ближе к вечеру – а весь день нарастающая тревога, будто грозовые облака, сгущалась над лагерем – холодный туман протянулся над несожжёнными телами у скал, а когда он отступил, там уже не было ни тел, ни зазевавшихся Войксов. Нескольким падальщикам удалось удрать, и они сердито шипели, бродя по округе. Наверное, не наелись…

«Если где-то Войксы видели еду, они месяц будут там ходить, пока не надоест,» - рассказывали когда-то Фриссу на Островах. Ещё он помнил, что убийство такого демона – самая скверная примета, но трудно было не думать об убийстве, когда они тоскливо завывали на всю пещеру… Фрисс попытался уснуть, и ему это почти удалось. Инальтеки не пришли сегодня, они затевали что-то гораздо худшее, чем вчерашняя бешеная атака, и Марвен велел часовым сменяться каждый Акен до самого утра – и потом, если ничего не изменится. Они сменялись и уходили к шатрам, тут же проваливаясь в глубокий сон без сновидений. Битва могла начаться с закатом, или посреди ночи, или на рассвете…

Поздним вечером над затихшим лагерем метнулся чёрный крылатый силуэт. Часовые заметили его, заметил и Астирис – и зачем-то разбудил Фрисса.

- Хельский маг прилетел. Ты его ждал? – спросил Жрец Смерти, задумчиво глядя на Речника, пока тот пытался вспомнить, где находится, и кто перед ним.

Силитнэн приземлился у шатров правителей, совсем не далеко, и Фрисс вовремя проснулся – когда он подошёл, маг заканчивал обмен приветствиями и начинал раздавать указания.

- Командиры отрядов могут оставаться на местах, но предводителей армий я прошу меня выслушать. Надо быстро решить, что мы будем делать с… Фриссгейн? Очень рад видеть тебя живым и не покалеченным. Канфен, Халан, Марвен, соберите союзников на совет, я буду буквально через мгновения…

Силитнэн посмотрел на Речника с немым вопросом, который не успел озвучить – Фрисс опустил взгляд и сдержал вздох.

- Силитнэн, я как не был великим магом, так и не стал им. Сколько ни смотрю на Ожерелье – ничего, кроме досады, и никаких намёков на чародейский дар. Видения будущего – они часто врут, даже самым сильным магам!

- Хм-хм-хм, - Силитнэн пристально глядел на стальную рыбу. – Вот этот интересный амулет как раз был в видении, а я сомневался – раньше у тебя такого не видел. А впрочем… зря я, наверное, морочу этим голову тебе и правителям. То… существо, с которым мы столкнулись, подсовывает и путает видения так же легко, как мы дышим. Не думай об этом, готовься к бою… Очень скоро нам придётся защищать и Реку, и собственный разум!

Речник кивнул, попрощался и пожелал удачи – к шатру уже возвращались Канфен и Марвен, следом шли тхаккур и недовольный Жрец Смерти. Келнениси и Речники оцепили место совета, и Фриссгейну пришлось уходить. Спать он уже не хотел, а потому пошёл туда, где лежало Ожерелье Богини – посмотреть на красивейшие камни, пожалеть о бесполезности сильнейшего артефакта…

Язычки пламени то вздымались, то опадали над защитным кругом, и камни Ожерелья в их свете то вспыхивали золотом и синевой, то наливались холодной зеленью. Речник смотрел на переливы сияющего речного малахита, на грани прозрачных кристаллов кварца, на аквамарины, по которым зелень малахита как будто стекала, постепенно сменяясь водной прозрачностью… Магия жила в каждом камне, даже в том, который никто ещё не заколдовывал – магия самого мира Орин, а к этому артефакту ещё и прикоснулась Река-Праматерь… и всё-таки он иссяк, пересох, как родник в выжженной пустоши после Применения. Фриссу вспомнился давний рассказ Гедимина о реках, пробивающихся из-под оплавленного камня. Какая сила тогда пробудила их? Вот бы её сюда… Он вздохнул. Много мыслей, мало смысла.

Снаружи стемнело, багряное солнце подземелья спустилось в самые мрачные глубины, и только на стенах местами светились какие-то жуки, выползшие навстречу тьме.