Время Рыцарей - Светлана Алимова

— Позволь, я объясню. Великий Ворон хитер и коварен. Он печется о своей репутации, чтобы горожане не мешали ему творить свои черные дела. У Принца Ричарда было пятнадцать Рыцарей. Хотя большинство из них было убито, недостатка в добровольцах у него не было, потому что все ненавидели Великого Ворона Элдрика. Нынешний же подкупает горожан вороньим золотом и обещает никого не обижать, если ему не будут противиться. Вот почему он не устраивает хаос на улицах: ему это не выгодно.

— А выгодно поддерживать порядок в городе и никого не трогать?

— Да. Это создает ему репутацию «благородного злодея».

Джек хмыкнул.

— Тогда чем плох город под его властью? Если он следит за порядком и никого не трогает, даже нас?

Руди подавился.

— Ты совсем спятил? Что за вопросы? Хочешь, чтобы тут всем Вороны заправляли?

— Да мне как-то все равно. Ни один Ворон мне ничего плохого не сделал и моей торговле они не мешают.

— Великий Ворон собирается тебя убить, — напомнил Гийом.

— Два года собирается. У нас есть причины не спешить, а он-то чего тянет? Знаете, я уверен, что его-то как раз все устраивает, и менять ситуацию он не захочет.

— Эта ситуация не устраивает нас, — неожиданно жестко отрезал Нил, — Великий Ворон «добр» только пока ему это выгодно, но когда кто-то ему мешает, он разбирается с врагами отнюдь не переговорами. Принц Ричард был убит. Бломфилд и Браун — прокляты. Над Воронами он издевается как хочет: наказывает, заколдовывает, запирает в убежище. Помнишь, госпожа де Брисар искала свою подругу, Агату Милн? Недавно стало известно, что Великий Ворон…

Нил осекся. Глубоко вздохнул. Замолчал, колеблясь.

Джек встрепенулся.

— Сюзанна нашла ее?

— Нет.

— Тогда что случилось?

— Об этом я расскажу позже, когда узнаю больше. Есть вероятность, что это все — ошибка.

Гийом удивленно посмотрел на него.

— Ошибка? Мы же знаем, что этот мерзавец принуждает Агату Милн к постели.

— Что? — возмущенно переспросил Джек. — Это правда?

— Я не знаю, — ответил Нил, — мне сообщила об этом потрясенная госпожа де Брисар, а я забыл уточнить, откуда это известно ей. Кто мог ей рассказать, если Агату Милн заперли и не выпускают? Дирк обещал привести ее на встречу, и я собираюсь вначале расспросить ее саму.

— Я буду присутствовать, — решил Джек, — обязательно сообщи мне о времени встречи.

Он почувствовал себя ужасно. Он так и не помог Сюзанне связаться с Агатой, а теперь выясняются такие вещи! Если Великий Ворон мучил несчастную девушку, то он был полнейшим гадом, а Агату нужно было выручать. Сюзанна не стала бы врать.

Гийом скрестил руки на груди.

— Нил, я расспросил Курта, когда передавал Вилье Брукс разрешение от магистрата. Он сказал, что бойца по имени Дирк у них нет. Даже обычного Ворона с таким именем он не знает. И в нашем списке его тоже нет. Он неполный, но, похоже, твой «друг» тебе врет.

— Нет, просто бойцы знают его под другим именем. И он никогда мне не врал.

— Ты в этом уверен?

— Да.

— Тогда зачем скрывает свое имя? Нил, это подозрительно. Познакомь нас с Руди с этим твоим «другом», мы сами разберемся, не дурит ли он тебя. Может, это шпион Великого Ворона?

— Гийом, хватит, — коротко приказал Нил, — не лезь в это.

— А я согласен, — вмешался Руди, — покажи нам своего друга. Я тебя много лет знаю, но ни разу его почему-то не видел. Если он нормальный мужик, то мы просто поговорим, да и все. Меня ты ни от кого не скрывал, да и Гийома тоже.

Нил раздраженно вздохнул.

— Хорошо. Посмотрите, когда он приведет Агату. Но, предупреждаю, у Дирка трудный характер, а его шутки могут показаться странными. Возвращаясь к разговору о Великом Вороне: он, несомненно, злодей, хотя бы потому что проклинает и держит людей в рабстве. Он заколдовывает их, чтобы они не могли помочь нам. Значит, такое желание у них есть. Все жители города — его заложники, он шантажирует их проклятьем. Городу не нужен такой «добрый» хозяин. Город должен быть свободен.

Джек вздохнул. Он вспомнил, что они с Льюисом выяснили о чернокнижнике Штейне: этот человек жаждал власти над людьми настолько, что разрушил полгорода. Нынешний Великий Ворон умнее, но порядочнее ли? Проклинать людей — явно аморальный поступок. Их требуется освободить. Но… пока Джек не лезет на рожон, его не трогают. Они с Великим Вороном могли бы мирно сосуществовать, не мешая друг другу, но совесть Джека на это не соглашалась.

Однако и биться с ним Джек не хотел: советы Нила вызывали у него все больший протест. Джек не умел и не хотел драться, он хотел подобрать другой ключ к решению проблемы и склонить Великого Ворона к переговорам. Проклятье, если бы он хоть что-то о нем узнал, то нашел бы подходящие условия для договора и выкупил людей! Но что помешает Великому Ворону проклясть новых рабов? Ничего. Нужно поставить его в какие-то жесткие рамки. Может, изобразить из себя сурового вояку, вроде Джозефа Победителя и потребовать всех отпустить и больше никого не проклинать? Теоретически он мог бы устроить спектакль: нанять актеров, которые разнесли бы по городу вести о его грозных победах над могущественными темными колдунами, чтобы запугать Великого Ворона и заключить выгодный договор о мире. Но для этого, опять же, требовалось узнать о противнике хоть что-то конкретное. Без этого авантюра обречена на провал.

Он постоянно ломал над этим голову и тяжело вздыхал. Однажды Льюис спросил его в чем дело, и Джек уныло признался:

— Не понимаю, как ты спокойно живешь в городе, где в любой миг можешь попасть в рабство.

— Рабство? О чем ты?

— О проклятии. Великий Ворон проклял кучу народу, и теперь они его рабы.

Льюис рассмеялся.

— Где ты услышал эту чушь?

— Так говорит Нил Янг.

— А, этот. Он — ограниченный болван, не слушай его, Джек. Откуда ты его знаешь?

— Я — торговец, мне довелось вести с ним дела, как с начальником стражи, — соврал Джек, — вообще-то, он весьма авторитетный человек. Его все знают, уважают и считают настоящим Рыцарем, который не пройдет мимо чужой беды.

Льюис презрительно фыркнул.

— Это не мешает ему нести чушь. Никакого рабства в городе нет.

— Как это «нет»? — недоверчиво переспросил Джек. — А как же Вороны? Они ведь в рабстве у Великого Ворона.

Льюис закатил глаза. Затем задумался, прикусив нижнюю губу.

— Давай попробуем превратить это в упражнение по логике. Два