Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин

при взрыве на выброс в урочище Балапан, я ранее не видел. Вырвался пылевой столб, покрытый паром, с прорывами яркого пламени, сияющий всеми цветами радуги. Вверх на большую высоту взлетели куски гранита весом в десятки тонн. Затем образовалось некое подобие гриба, поднимающегося вверх и сносимого ветром. Обломки скальных пород и земля перекрыли русло реки Чаган» [90. С. 35].

Расчет Израэля оказался исключительно удачен: пылевое облако разделилось на три части, которые разнесло на разных высотах в разные стороны света. Таким образом не возникло общего плотного атмосферного образования, насыщенного радиацией, которое полетело бы, выпадая на землю осадками, в одном направлении, как тот же ВУРС в Челябинске-40. То есть заражение окрестностей (вопреки «обвинительным» публикациям по этой теме, стартовавшим в «перестройку») оказалось минимальным.

Ядерный взрыв для образования озера в пойме речки Чаган. 15 января 1965 г.

[Портал «История Росатома»]

Через две недели, когда прошла первая радиация в эпицентре, образовавшуюся гигантскую воронку осмотрели и измерили по всем параметрам. Спекшаяся от взрыва почва создала «гидроизоляцию» – в кратере было сухо. Остаточное излучение оценивалось как приемлемое и «таяло» по неделям. Строители из Иртышского стройуправления на специальных бульдозерах со свинцовой защитой (переоблучен никто не был), сменяясь, начали рыть в наваленном грунте канал, по которому вода речек Чаган и Аши-Су заполнили вырытый взрывом котлован.

Американцы, зафиксировавшие взрыв, попытались было предъявить претензии Москве за вынос радиоактивных веществ за пределы Советского Союза. Но поскольку никаких доказательств не было, вопрос скоро закрылся сам собой.

В начале апреля с началом весеннего паводка речная вода мощным водопадом через канал обрушилась вниз, заполняя искусственный водоем. Так в засушливой пустыне родилось новое озеро, емкостью порядка 20 млн кубометров, – с чистой голубой, прозрачной водой. Его, как и весь эксперимент, назвали «Чаган», а казахи стали именовать «Атом-Куль» – «Атомное озеро».

В мае, когда радиация в воде и в окрестностях озера упала до фоновых значений, на Чаган приехал Ефим Павлович Славский с сопровождающими. По воспоминаниям очевидцев, он радовался как ребенок этому достижению человеческого разума. Свою радость глава Минсредмаша воплотил сколь непосредственно, столь и знаково. Погода на полигоне стояла уже жаркая. Раздевшись догола (женщин вокруг не было), он бросился в озеро и… переплыл его! В этом был весь Славский: он безмерно доверял науке, сказавшей «можно». А с другой стороны, всегда шел первым. Несколько человек тут же последовали его примеру, правда, без столь длинных заплывов. Так или иначе, «реклама» проекту была сделана.

В 1960‐х и в начале 1970‐х в возле озера Чаган активно отдыхали – с купанием и рыбалкой – работники полигона из закрытого города Курчатовск и командированные на полигон. Никто не умер и не заболел – во всяком случае, никаких данных об этом нет. Рыба ловилась отличная – крупные сазаны. Некоторые, правда, замечали, что, мол, излишне крупные.

На берегу озера выросли вагончики опытной биостанции, где изучали воздействие остаточной радиации на флору и фауну озера: в него запустили 36 видов рыб, 27 видов моллюсков, 32 вида амфибий, 11 видов пресмыкающихся, 8 видов млекопитающих, 42 вида беспозвоночных и почти 150 видов растений из разных широт.

Прижились далеко не все, но некоторые живут до сих пор и, согласно местным байкам (которые множат с 1980‐х таблоиды, а следом – сетевые ресурсы), имеют неестественные размеры и поведение. Несмотря на множество проведенных на озере научных экспертиз, в том числе международных, которые не установили сколь-нибудь опасного радиационного фона ни в воде, ни на местности, Чаган получил дурную славу «самого радиационно-грязного озера в мире», «озера смерти», что, мягко говоря, сильно преувеличено. Казахстан внес урочище Балапан с озером Чаган в список местностей, особо пострадавших от ядерных испытаний. При этом местные жители продолжают поить из озера скотину, кое-кто и рыбачит…

Не будем пытаться поставить в этой книге какую-то окончательную «смысловую точку» по вопросу опасности-безопасности озера Чаган для человека. Несомненными, однако, представляются два суждения: 1) озеро и весь проект сильно ошельмовали, превратив в «ужастик»; 2) эксперимент с искусственным водоемом оказался все же не вполне удачным: в 1974 году работы здесь свернули и масштабировать проект не стали. Очевидно, что озеро Чаган в казахской степи осталось своеобразным историческим памятником, но так и не выполнило возлагавшихся на него надежд «преображения природы силой атома». Причины последнего, надо думать, были вескими.

Приказ № 253 об утверждении проекта экспериментального водохранилища на реке Чаган. 2 июня 1971 г.

[Центральный архив корпорации «Росатом»]

Впрочем, «программа № 7» только набирала обороты, показав вскоре значимые результаты. В том числе безусловно блестящие.

Второй мирный ядерный взрыв – на этот раз камуфлетный, то есть полностью скрытый в недрах земли, – произошел в марте того же 1965 года в районе города Ишимбая в Башкирии. Цель – «раскачать» Грачёвское нефтяное месторождение НГДУ «Ишимбайнефть» на увеличение отдачи. Здешние нефтескважины неподалеку деревни Новая Казановка начали исчерпываться, и вопрос стоял о рентабельности дальнейшей работы с ним.

Атомные заряды для подземных взрывов.

[Портал «История Росатома»]

В ходе этого эксперимента, названного «Бутан», два термоядерных заряда заложили на глубине полутора километров недалеко друг от друга и взорвали с разницей около 2 миллисекунд. Скважины были герметизированы цементом, который закачивался через отверстия в стенках труб, на которых висели заряды.

«Сам заряд представлял собой цилиндрическую болванку высотой в два метра ярко-оранжевого цвета, – вспоминает ветеран атомной энергетики и промышленности доктор технических наук Николай Приходько, участвовавший в этом и других мирных взрывах по «программе № 7». – У бомбы была многоступенчатая система защиты от несанкционированной детонации. Даже если на ее упал бы самолет, взрыва не произошло» [132].

МЯВ часто «прикрывались» официальной версией военных учений или землетрясений. Например, после эксперимента «Бутан» в советской печати появилось сообщение: «В районе Сайгона произошло землетрясение, его толчки были слышны в районе города Салавата БАССР».

Поскольку в округе у людей иногда трескались частные ветхие дома, а особенно печки, то наготове уже стояли военные грузовики со стройматериалами и мастерами, которые оперативно устраняли частичные разрушения. Иной раз полностью обновляли дом за государственный счет, что, кстати, весьма нравилось местным жителям.

В «Бутане» первым делом подтвердилась полная безопасность взрывов. Был зафиксирован лишь небольшой, кратковременный «выхлоп» радиоактивных газов через устья скважин. В первые три часа максимальные показатели излучения на местности не превышали 20 мР/ч. После – и эта небольшая величина начала резко падать, дойдя через сутки до фоновых значений. Зато почти сразу выход нефти на месторождении вырос почти вдвое!

Получаемую там нефть постоянно мониторили на предмет радионуклидов – «черное золото» оставалось чистым. В 1980‐м Грачёвское месторождение «стимулировали» еще двумя взрывами. Без