Без демократии не получится. Сборник статей, 1988–2009 - Егор Тимурович Гайдар

Известна закономерность: страны, пережившие период военных поражений и революций, зачастую резко ускоряют темп экономического роста. Социальные и политические катаклизмы парализуют активность влиятельных групп, использующих государственную власть для защиты архаичных, застойных структур, тормозящих экономическое развитие. Их устранение открывает путь высокоэффективному перераспределению ресурсов, формированию новых, динамичных секторов экономики.

В нашей стране на основе ее ресурсов и потенциала сформировалась уникальная производственная структура, ориентированная на что угодно, только не на человека. Мы жили в экономике, которая, потребляя в промышленности больше электроэнергии, чем американская, на нужды людей направляла ее в десять раз меньше. Именно попытки расширенного воспроизводства этого расточительного монстра иссушили силы страны, проложили дорогу нынешнему кризису. Сегодня можно, разработав и реализовав на практике активную, наступательную, открытую, обращенную в будущее структурную политику, сформировать конкурентоспособные производства, на равных войти в сообщество развитых стран мира, преодолеть наконец унизительную отсталость и второсортность. Но силы инерции, влияние частных интересов все настойчивее тянут страну в прошлое, в глухую оборону и самоизоляцию за высокими таможенными заборами, ко все тем же обильным финансовым вливаниям в воспроизводство неэффективности. Первый путь вывел послевоенную Японию в мировые экономические сверхдержавы. Второй бросил Аргентину — одну из богатейших стран начала XX века — в объятия слаборазвитости.

У меня нет иллюзий. Только в условиях острейшего социально-экономического кризиса, когда рычаги управления государством оказались лишенными каких-либо приводных ремней и пришла пора платить за перебитые горшки, наше правительство могло прийти к власти. Сейчас, когда после тяжелого шторма государственный корабль вновь обретает хотя бы минимальную остойчивость и стал слушаться руля, когда в казне призывно зазвучал благородный металл открываемых кредитов, руки представителей традиционной властной элиты снова потянулись к штурвалу. Они уже готовы опять вычерпывать широкими горстями из небогатого народного кошелька средства на непосильные военные ассигнования, многомиллиардные бесплодные инвестиционные проекты, субсидии и дотации, покрывающие бесхозяйственность.

Раскол в отношении к реформе проходит сегодня не по границам традиционных социальных групп, он рассекает каждую группу. Нет единого фронта противников реформы среди директоров оборонных предприятий, как нет его и среди аграриев или промышленных рабочих.

И партнеры у реформаторов могут быть по самым разным социальным азимутам. Реальная политика — это всегда компромисс, а не заупокойное «не могу поступиться принципами». К сожалению, упорно лепятся мифы. То о правительстве как секте пуритан от либерализма, самодовольных и напрочь отметающих любое сотрудничество, любое соглашение. То, наоборот, как о пляшущем под чью-то дудку, сдавшем все свои приоритеты.

Политика — это не та область, где нужно встать насмерть и твердить, что не пойдем ни на какие уступки. Но, идя на них, нужно быть упорным до предела. Надо уступить ровно столько, сколько нельзя не уступить. И ни грана больше.

Трудно, шаг за шагом человек из инфантильно преданного или инфантильно капризного подданного всемогущего государства становится ответственным хозяином своей судьбы. В каждой группе, отрасли, регионе, профессии есть те, кто ищет и находит новые возможности, резервы, источники заработка, пути экономии, рынки сбыта, умело пользуется предоставленной свободой. Они делают дело, и поэтому их голос не столь громко звучит в сегодняшних дискуссиях. Но именно с ними, а не с крикунами — плакальщиками по былому имперскому величию, — связаны надежды на возрождение страны.

В том, чтобы дать тем, кто хочет и умеет работать, хоть немного подняться, окрепнуть, защитить их от мертвящего воздействия сил регресса, на мой взгляд, состоит сейчас важнейшая задача правительства. Сумеют ли они, осознав угрозу социального реванша, объединиться, выработать и отстоять свою обращенную в будущее стратегию развития — от этого, а не от скоротечных колебаний политической конъюнктуры и не от персональных перемен в высших органах управления зависит: куда пойдет Россия.

Егор Гайдар. «Известия», 19.08.1992

Новый курс. Возрождение государственного регулирования обогащает богатых и разоряет бедных

Прошло два месяца после выборов 12 декабря. Время достаточное, чтобы и политики, и общество успели осмыслить новую ситуацию, сделать свои выводы. Сказанное ниже выражает мою личную точку зрения, хотя к этим выводам я пришел во многом в результате консультаций с коллегами по «Выбору России».

Реформы окончены. Забудьте

Первая мысль, которая постоянно повторяется всеми анализирующими ситуацию: закончен «героический период» российской реформы, начатый в конце 1991 года. «Выборы красноречиво (дальше некуда) подтвердили исчерпанность курса радикального реформизма». С этим как будто согласны все: и сторонники, и противники «Выбора России», и оппозиция, и правительство, и жители России, и иностранные наблюдатели.

Спорить не приходится — политическое отступление налицо. Неудача на выборах, уход из правительства. Все это факты бесспорные.

Что же, в этом не было бы ничего скверного. Вполне нормальны и перемены политического и экономического курса, и соответствующие персональные замены. Глупее всего занимать позицию непримиримого доктринера, у которого осталась лишь одна фраза: «Не могу поступиться принципами». «Ничего не забыли и ничего не поняли» — очень надеюсь, что это не наша позиция.

Смена курса оправданна в двух случаях. Когда поставленные задачи выполнены, ситуация в стране улучшилась и стабилизировалась настолько, что курс исчерпан, можно переходить к новой тактике для решения новых задач. В этом случае избиратели часто «благодарят» победившее «жесткое» руководство, проваливая его на выборах. Пожалуй, самый яркий пример такого рода — поражение У. Черчилля на выборах после победоносного завершения войны в Европе. Самый свежий — поражение правительства Х. Сухоцкой[3] в Польше после того, как восстановление здесь экономического роста стало очевидной реальностью.

Противоположный случай — курс меняют ввиду его очевидного провала, когда ситуация в стране ухудшилась, дестабилизировалась, стала неуправляемой настолько, что необходимо срочно менять тактику, чтобы не получить национальную катастрофу. Здесь можно вспомнить конец 1991 года, когда пришлось срочно менять правительство И. Силаева.

В обоих случаях проводившийся курс исчерпал себя, пришел к логическому завершению — или победе, или поражению.

У нас ситуация существенно иная. Задачи, поставленные в конце 1991 года, решены, но лишь частично, — сделаны только первые шаги. Да, появились товары в магазинах, хотя и цены, и выбор оставляют желать лучшего. Удалось удержаться на краю гиперинфляции, но лихорадка инфляции продолжает «трепать» нашу экономику. Изменилась ситуация в области внешней торговли, экспорт значительно превысил импорт, но структура и того и другого нас глубоко не удовлетворяет. Увеличились валютные резервы: казна была практически пуста, а к концу 1993 года валютные резервы страны составили свыше 4,5 миллиарда долларов, — но для такой страны, как наша, этого явно недостаточно. Проделана громадная работа по приватизации, но избранный вариант