Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского - Алексей Щербаков

(А. Спиридович, жандармский генерал)

А вот это вполне возможно. На тот момент информированные люди уже знали о вновь поднимавшемся народническом движении. Собственно, терроризм уже пошел по второму кругу. 14 февраля 1901 года П. В. Карпович выстрелом из револьвера убил министра просвещения Н. П. Боголепова. Он не принадлежал ни к какой революционной организации, но за границей долго терся среди народников и разделял их взгляды. Перспектива подъема новой волны терроризма волновала власти куда больше, чем возня социал-демократов. Тем более, их теории никто всерьез не воспринимал.

Имелось и ещё одно обстоятельство. Программа социал-демократов предусматривала для начала завоевание демократических свобод, а уж потом – социалистическую революцию. А о некоторой демократизации режима подумывал кое-кто из представителей элиты. К примеру, тот же министр финансов Сергей Юльевич Витте. С другой стороны – Витте терпеть не мог Зубатова с его экспериментами по созданию монархического рабочего движения. Так что всё возможно…

С самого начала в работе редакции «Искры» принимал участие очень колоритный персонаж, который не раз встретится на страницах этой книги. Речь идет об Александре Львовиче Парвусе (Израиле Лазаревиче Гельфанде). Родом он из России, из семьи еврея-промышленника. В 1885 году Парвус перебрался в Цюрих вроде как на учебу. Однако учился он, в основном, социал-демократии. Для начала он сблизился с группой «Освобождение труда». Однако впоследствии Парвус вступил в немецкую социал-демократическую партию и занимался, в основном, немецкими делами. Причем занимал там крайне левую позицию. Так, он писал:

«Раскол в жизни государства, вызванный забастовкой, поставит партию в положение, когда ей придется принять „основное решение“, иными словами, партия должна будет вступить в открытую борьбу за власть в стране».

А ведь в то время большинство немецких социал-демократов не собирались захватывать власть и вообще придерживались относительно умеренных позиций…

Чувство Родины у Парвуса попросту отсутствовало. Сам он писал: «Я ищу государство, где человек может дешево получить отечество». Когда начались дела с «Искрой», Парвус энергично включился в процесс. Он обладал выдающимся талантом журналиста. Мало того.

«На своей квартире в Швабинге (пригород Мюнхена. – А. Щ.) Гельфанд оборудовал нелегальную типографию с современным печатным станком, имевшим специальное устройство, которое позволяло мгновенно рассыпать набор, – это была мера предосторожности против возможных налетов полиции. На этом станке было отпечатано восемь номеров „Искры“».

(Ю. В. Емельянов, историк)

Причем Парвус отличался некоторыми качествами, не слишком свойственными тогдашним революционерам. Так, он очень хотел разбогатеть. Историки до сих пор спорят, насколько всерьез Парвус воспринимал социалистические идеи. Но, несомненно, он являлся выдающимся авантюристом. Такие люди в революции нужны.

Так или иначе, но газета раскрутилась. «До весны 1901 г. редакция „Искры“ не имела своих путей переправки газеты через границу и использовала для ее транспортировки возможности других революционных организаций. Это был весьма ненадежный канал доставки литературы. Так, в начале 1901 г. транспорт с № 1 „Искры“ должны были доставить в Россию студенты-латыши Э. Ролау и Э. Скубик, обучавшиеся в Цюрихе и занимавшиеся перевозкой запрещенных изданий на латышском языке через прусско-русскую границу. Однако к тому времени они уже находились под наблюдением парижской агентуры Департамента полиции. Поэтому весь транспорт был арестован, и в руки жандармов попало около 6,5 тыс. экземпляров искровских изданий, в том числе большая часть тиража первого номера „Искры“. В июне 1901 г.

Э. Ролау был схвачен при переходе границы, и жандармы захватили еще семь тюков с искровской литературой. Таким образом, оба транспорта (11 169 экз.) не дошли до пунктов назначения в России. При этом редакция „Искры“ понесла еще и тяжелый финансовый урон. Он составил свыше 2 тыс. руб., что было равнозначно почти половине первоначального фонда „Искры“».

На первых порах агенты «Искры» пользовались так называемым чемоданным путем, то есть специальными чемоданами с двойными стенками, в которые заделывалась литература. Такие чемоданы в большом количестве изготовляла для революционеров одна мелкая фабрика в Берлине. Например, в декабре 1900 г. один из первых агентов газеты в России Н. Э. Бауман нелегально привез в Москву в таком «секретном» чемодане около 260 экземпляров первого номера газеты «Искра». Чемоданный способ, однако, имел большие недостатки: чемоданы зачастую брали с оказией люди, сочувствующие социал-демократам, но слабо связанные с организацией, которые вдобавок доставляли литературу не туда, где она была особенно нужна в данный момент, а куда они сами ехали. Иногда у «сочувствующих» не хватало храбрости пройти с таким чемоданом таможенный досмотр – они оставляли его на пограничной станции «с той стороны». Тогда чемодан приходилось выручать. П. Н. Лепешинский вспоминает, например, как за оставленным в Выборге кем-то чемоданом ездила его жена – Ольга Борисовна.

«Тяжелый (в стенки заделана литература) чемодан оказался пустым. На закупку каких-либо дорожных вещей или предметов туалета не хватает денег. В огромном количестве закупаются выборгские крендели. При таможенном досмотре осмотрщик с четверть минуты стоит над чемоданом с тупым взором, как будто что-то соображая. Ужасных, полных драматизма четверть минуты. Потом машет рукой и идет к следующему пассажиру».

(П. Н. Лепешинский)

«Всего до февраля 1902 г. удалось отправить в Россию 60 чемоданов с искровской литературой. С весны 1902 г. от чемоданов пришлось отказаться, так как полиция раскрыла этот способ доставки литературы. „Чемоданным способом больше пользоваться нельзя“, – сообщала Надежда Крупская в Бюро русской организации „Искры“ в апреле 1902 г.

Поскольку потребность в литературе была очень велика, искровцы придумывали все новые хитрые способы ее доставки.

О. А. Пятницкий, один из организаторов транспортировки „Искры“, проживавший в Берлине, вспоминал: „Тогда мы изобрели панцирь: для мужчин сшивали нечто вроде жилета, куда вкладывали 200–300 экземпляров «Искры» и нетолстые брошюрки, а для женщин – лифы и еще заделывали в юбках. Женщины могли брать с собою экземп ляров 300–400 «Искры». Это называлось на нашем языке – транспорт «экспресс». Одевали мы в такие панцири всех – от ответственных товарищей до простых смертных, которые только попадали нам в руки“. Ходить в таком панцире летом, в жару было невыносимо тяжело, но некоторым даже нравилось: „Женщины привыкали к ним, панцири делали их статными, солидными, с хорошими фигурами“.

К осени 1901 г. удалось организовать транспортировку „Искры“ через австрийскую границу, а вскоре и через германскую. Эти пути оказались самыми надежными. Другие оказались неудачными, быстро провалились: так, случайно в Архангельске при выгрузке разбился бочонок с литературой и из него на глазах у жандармов вместо сельдей (как значилось по накладной) посыпались издания „Искры“».

(В. Измозик, Б. Старков, Б. Павлов, С. Рудник)