Государство и право. Как развивалась наша страна с IX до XX века - Павел Владимирович Крашенинников

у нас дело, чтоб каждый имел свободу и мог подавать самому ему свои прошения… на вопрос, сделанный ему при сем случае… – кто может сию милостью пользоваться? – ответствовал он: „Все и все: все суть мои подданные, все они мне равны, и всем я равно государь“»[318].

Император рассматривал жалобы лично. Резолюции или ответы на эти прошения иногда публиковались в газетах, а виновные в несправедливости наказывались, несмотря на сословную принадлежность или личные заслуги. «В первый год царствования[319] Павла народ блаженствовал, находил себе суд и расправу без лихоимства: никто не осмеливался грабить и угнетать его; все власти предержащие страшились ящика»[320].

В итоге Павлу удалось привести в чувство бюрократию, прославившуюся своей медлительностью и волокитой.

Вопиющим примером было дело дворян А. Тарасова и Г. Конева, которых арестовали в 1757 году по подозрению в грабеже. Дело тянулось до 1782 года, когда его наконец представили в Сенате, а затем императрице, которая так и не удосужилась его рассмотреть. В 1797 году Павел их освободил, зачтя 30 лет разбирательств, в течение которых подозреваемые оставались под стражей, в качестве наказания[321]. Об ускорении деятельности Сената красноречиво говорят следующие цифры: за 1797 год в Сенат поступило 21 951 дело, решено 20 838. За 1798 год соответственно, 27 795 и 25 517. За 1799-й: 30 910 и 33 060, с учетом дел, нерешенных в прошлые годы. За 1800 год: 42 223 и 44 480. «Толико подействовала государева строгость и гнев его»[322].

Понятно, что большинству дворян эти изменения пришлись не по вкусу. «Везде и везде слышны были одни только сетования, озлобления и горевания; везде воздыхание и утирание слез, текущих из глаз матерей и сродников; никогда такое множество слез проливаемо не было, как в сие время»[323].

С другой стороны, Павел не меньше матери не любил радикалов, особенно в свете Французской революции 1789 года. Тем не менее он освободил всех политзаключенных (всего 87 человек), в том числе Радищева, Новикова и польского националиста Костюшко. Однако в подтверждение указа покойной императрицы Екатерины II и «в прекращение разного рода неудобств, которые встречаются от свободного и неограниченного печатания книг», он повелел закрыть все частные типографии и учредить в Петербурге и Москве духовную и светскую цензуры, а в Риге, Радзивиллове и Одессе – цензуру для иностранных книг, ввозимых из-за границы[324]. Император лично составил бюджет страны на 1797 год, причем сумел первоначальный объем расходов в 31,5 млн руб. увеличить до 80 млн руб. при дефиците 8 млн при этом на оборону выделено было 34 млн руб.[325]

Павел считал, что одной из причин Французской революции было безбожие и разделение христиан, он считал необходимым объединение христианских конфессий[326]. Внутри своей империи он разрешил старообрядцам строить храмы (указ от 12 марта 1798 года) и проводить службы. Достаточно свободная организация и деятельность старообрядцев продолжалась до 1825 года, т. е. до начала правления Николая I, а в 1840-е и 1850-е годы были разорены и переданы в Русскую православную церковь монастыри староверов. Только Александр II разрешил браки и обряды служения староверов. Впоследствии, уже в конце XIX века, всемогущий обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев вернулся к особому отношению к староверам, как, впрочем, и другим неправославным религиям.

Со времен восстания Пугачева имя Павла в сознании крестьян было тесно связано с надеждами на освобождение от крепостной зависимости. Дело в том, что самозванец, объявивший себя Петром III и обещавший крестьянам волю, не раз громогласно призывал к себе своего наследника Павла.

Сам факт того, что император повелел привести к присяге и крепостных крестьян, уравняв их тем самым со свободными людьми, вкупе со строгими мерами против господ укрепил в крепостных уверенность в близком освобождении. В первые же дни царствования Павла Петровича около дворца собралась толпа крепостных. На разводе караула ему подали челобитную с просьбой освободить крестьян от тиранства помещиков – они говорили, что не хотят быть в услужении у своих хозяев, а желают лучше служить самому государю. Так что все послабления, данные Павлом крестьянам, рассматривались ими под этим углом зрения[327]. Крестьяне вообразили, что они больше не принадлежат помещикам и в различных губерниях возмутились против своих господ[328]. В итоге Павлу пришлось 29 января 1797 года выпустить манифест, в котором он повелел, чтобы «все помещикам принадлежащие крестьяне, спокойно пребывая в прежнем звании, были послушны помещикам своим»[329].

Манифестом о трехдневной барщине от 5 апреля 1797 года впервые со времени появления в России крепостного права было ограничено использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещено принуждать крестьян к работе в воскресные и праздничные дни. Этим документом было положено начало ограничению крепостного права, развитию самостоятельных крестьянских хозяйств.

Манифест специально устанавливал, что оставшиеся три рабочих дня предназначались для работы крестьян в собственных интересах. Тот факт, что манифест был зачитан в день коронования, указывает на исключительное значение, которое Павел ему придавал.

Было запрещено продавать дворовых людей и крестьян без земли, разделять семьи при продаже. В губерниях губернаторам было предписано наблюдать за отношением помещиков к крестьянам. В случае жестокого обращения с крепостными было предписано докладывать об этом императору. В. О. Ключевский отмечал, что «по указу 5 апреля 1797 года определена была нормальная мера крестьянского труда в пользу землевладельца; этой мерой назначены были три дня в неделю, больше чего помещик не мог требовать работы от крестьянина. Этим воспрещалось обезземеление крестьян. Но эта деятельность в уравнительном и устроительном направлении лишена была достаточной твердости и последовательности»[330].

10 ноября 1797 года был отменен чрезвычайный рекрутский набор по десять человек с тысячи, объявленный незадолго до кончины Екатерины. 10 декабря отменена разорительная для крестьян хлебная подать. 16 декабря с крестьян и мещан снята недоимка в подушном сборе.

27 ноября крестьянам было предоставлено право апелляции на решения судов по их делам, а затем и право подавать жалобы на помещиков, в том числе и на имя самого государя, что было строжайше запрещено во времена Екатерины II. «Людям, ищущим вольности», предоставлено было право подавать апелляции в суды. Павел, воспитанный в духе эпохи Просвещения, никогда не сочувствовал крепостническим порядкам, понимая всю их пагубность для России. Он считал, что крестьяне могут быть прикреплены к земле, но не могут быть личной собственностью помещиков.

В 1797–1798 годы император ввел волостное и упорядочил сельское (общинное) крестьянское самоуправление в государственной и удельной деревне.

Вместе с тем противоречивость мыслей и дел Павла проявилась практически сразу после восхождения на престол.

Удивительно, но Павел, презирая дворянство, в то же время думал, что помещики – лучшие блюстители тишины и спокойствия в государстве