Политические сочинения. Том IV. Политические опыты - Герберт Спенсер

если стремление к тем почестям, которые даются богатством, есть главный стимул к его приобретению, тогда оказание этих почестей (если они оказываются, как это на самом деле бывает, без особенного разбора) есть главная причина той недобросовестности, в которую вовлекается в силу этих стремлений коммерческий класс. Когда лавочник, ввиду удачного года и благоприятных видов на будущее, уступает убеждениям жены и заменяет старую мебель новой, тратя на это более, чем позволяет его доход, и если вместо ожидаемого барыша следующий год приносит уменьшение дохода и он замечает, что его издержки превышают его доходы, он подпадает сильнейшему искушению ввести какой-либо новейший способ фальсификации или какой-нибудь другой предосудительный маневр. Когда, приобретя известное общественное положение, – крупный негоциант начинает давать обеды, которые впору давать людям, имеющим в десять раз больше дохода, когда он пускается в другие расточительные затеи и, живя таким образом некоторое время выше своих средств, видит, что не может изменить своего образа жизни, не теряя приобретенного положения, – тогда он особенно наклонен предпринимать крупные дела, превосходящие его средства, искать чрезмерного кредита, вступать на путь тех постоянно усложняющихся проделок, которые приводят в конце концов к позорному банкротству. И если изображенная нами картина верна, то не подлежит сомнению и вывод, что слепое преклонение общества перед богатством и выставление его напоказ есть главный источник этих бесконечных в своем разнообразии безнравственных поступков.

Да, зло глубже, чем его полагают: оно широко распространяет свою зловредную силу. Эта гигантская система бесчестности, разветвляющаяся во всевозможные виды обмана, связана с самой основой нашего социального строя, она посылает побеги во все дома и находит пищу в наших ежедневных словах и действиях. Во всякой столовой какой-нибудь из ее побегов находит себе почву в разговоре об успешных спекуляциях такого-то, покупки им поместья, его предполагаемом состоянии, о полученном недавно таким-то богатом наследстве или о какой-либо другой удаче, ибо стать предметом такого разговора и есть одна из форм того молчаливого признания, из-за которого борются люди. Всякая гостиная питает это чувство своими разговорами, в которых выражается удивление перед тем, что дорого стоит, перед «богатыми», т. е. дорогими шелками; перед туалетами, заключающими в себе огромное количество материала, т. е. дорогостоящими; перед кружевами ручной работы, т. е. дорогими; перед бриллиантами, которые редки, т. е. дороги; перед старинным, т. е. дорогим, фарфором. А из массы мелких замечаний и мельчайших поступков, которые в самых разнообразных кругах ежедневно показывают, насколько идея о респектабельности связана с представлением о богатой внешности, это чувство почерпает новую пищу.

И мы все тут виновны. С самоодобрением или нет, но мы все подчиняемся установившимся понятиям. Даже и тот, кто порицает это чувство, не в состоянии обращаться с добродетелью в рубище с такою же любезностью, с какою он отнесся бы к этой же самой добродетели в богатом наряде. Вряд ли найдется человек, который не был бы вежливее со слугою в сюртуке из тонкого сукна, чем со слугою в нанковом кафтане. Хотя за внимание, оказанное богатому выскочке или человеку, нечестным путем разбогатевшему, люди обыкновенно удовлетворяют свою совесть, давая на свободу волю своему презрению к нему, но когда они снова встречаются лицом к лицу с этой прикрывающею внутреннее ничтожество блестящей внешностью, они поступают как и прежде. И до тех пор, пока блестящий порок будет окружаться внешними знаками уважения, в то время как презрение к нему будет тщательно скрываться, он, естественно, должен процветать.

Вот почему люди упорствуют в предосудительных поступках, всеми осуждаемых. Они могут добиться таким путем уважения хотя и неискреннего, но по своим внешним результатам не менее действительного. Что значит для человека, богатство которого приобретено целою жизнью обмана, что его имя служит во всех кругах синонимом плутовства? Не был ли он дважды открыто почтен выбором в мэры своего города (достоверный факт), и не должно ли это обстоятельство вместе с уважением, которое оказывается ему при личных сношениях, уравновесить в его мнении все то, что говорится против него, из чего он даже вряд ли что-нибудь слышит? Если несколько лет спустя после того, как обнаружены были его бесчестные поступки, коммерсант достигает высшего гражданского отличия, какое только может дать государство, причем это делается через посредство лиц, которым эти проступки хорошо известны, – не является ли такой факт поощрением для него и для всех других жертвовать честностью ради богатства? Если, выслушав проповедь, в которой, не называя имени, изобличались его собственные нечестные проделки, богатый негодяй при выходе из церкви видит, что его соседи низко кланяются ему, – не должно ли это молчаливое одобрение в сильной мере нейтрализовать действие слышанного им в церкви? Несомненно, что для громадного большинства людей внешнее выражение общественного мнения имеет гораздо более важное значение, чем все другие побуждения и ограничения. Пусть тот, кто захочет измерить силу этого фактора, попробует побродить по улицам в костюме мусорщика или носить овощи из дома в дом, он, наверное, придет к заключению, что согласился бы лучше в другой раз совершить какой-нибудь безнравственный поступок, чем погрешить в такой степени против приличий и выносить вызванные этим насмешки. Он лучше поймет тогда, какой мощной уздой является для человека открытое неодобрение общества и каким, наоборот, сильным, превосходящим все другие стимулы, является его одобрение. Уяснив себе вполне эти факты, он убедится, что торговая безнравственность должна быть в значительной мере отнесена на счет безнравственности общественного мнения.

Я не желал бы, чтобы из моих слов сделан был тот вывод, что я осуждаю уважение к богатству, честным путем приобретенному и честно употребляемому. В своей основе и в известной мере чувство, порождающее подобное уважение, почтенно. В раннюю эпоху жизни человечества богатство есть доказательство ума, который всегда заслуживает уважения. Приобрести честным путем богатство предполагает ум, энергию, самообладание, а эти качества вполне достойны того уважения, которое косвенным образом им оказывается в том, что является результатом их деятельности. Затем, и разумное управление, и увеличение наследственного имущества требуют тех же самых качеств и, следовательно, имеют также право на уважение. Кроме того, помимо уважения за эти способности, эти люди, сумевшие приобрести и увеличить свое состояние, заслуживают также похвалы и как благодетели общества. Ибо тот, кто в качестве фабриканта или купца, не причиняя вреда другим, сумел реализовать некоторый капитал, показывает тем самым, что он лучше исполнил свои функции, нежели те, которые достигли меньшего успеха. При большем искусстве, большем уме или большей экономии он доставил обществу большую сумму выгод, чем его конкуренты. Полученный им более крупный барыш является только долей того излишка производства, который достигнут им при