Наш ложный друг Америка. За союз с Россией - Марк Руссе

власти и рожденная этим дисциплина ответственности способны держать в напряжении европейские души. Наука, искусство, техника и буквально все дышат тем живительным кислородом, который источает сознание власти. Если ее не станет, европейцы начнут опускаться. (…)

…Только решимость европейских народов сплотиться в одну великую нацию могла бы оживить пульс Европы. К ней вернулась бы вера в себя и попутно – требовательность к себе и дисциплина».

Немецкий философ Петер Слотердайк, осуждая в наши дни американизацию европейцев, ставших «хорошими американцами», утверждает ни много ни мало следующее: «Американизируя себя, – говорит он, – мы подали в отставку, мы отказались от наших собственных имперских амбиций и нашей исторической гордости; и Запад больше не является мерилом вины и подотчетности; свобода выражения мнений находится в полном упадке, а “politically correct” (политическая корректность. – Примеч. ред.) привела к “всеобщей паранойе”».

Обладающий обостренным восприятием Чоран, конечно, провоцирует и раздражает двумя своими работами, написанными в 1956 и 1964 гг., но он также помогает нам лучше осознать нынешнее экзистенциальное беспокойство европейца: «Бедный Западник! Цивилизация, ее творчество, ее безумие предстают перед ним как наказание, которое он сам наложил на себя и которому он, в свою очередь, хотел бы подвергнуть тех, кому до сих пор его удавалось избегать» (…) «Следы того Варвара, которым он был, мы будем искать напрасно: все его инстинкты подавлены его порядочностью. Вместо того, чтобы пороть его, поощрять его глупости, философы загнали его в тупик счастья» (…) «Мы тешим себя иллюзиями относительно идеала хорошей жизни, который является не чем иным, как манией упадочных эпох».

Европейцы не должны забывать пророчество Альбера Камю: «Поезд мира мчит меня прямо сейчас. В конечном итоге все континенты (желтый, черный и мрачный) в конечном итоге обрушатся на Старую Европу. Их сотни и сотни миллионов. Они голодны и не боятся умереть. Мы больше не умеем ни умирать, ни убивать. Надо бы проповедовать, но Европа ни во что не верит. Значит, надо ждать тысячу лет или чуда. Мне все труднее и труднее жить за стеной».

А по мнению генерала Пьера-Мари Галлуа, патологический европейский фатализм хотел бы, чтобы американская гипермодерность была нашим непреодолимым горизонтом, нашим лучшим из миров: «Цель Соединенных Штатов – превратить Европу в доминион, который будет участвовать в их великих глобальных замыслах, которые сводятся к «коммерциализации мира», а ведь еще Сократ, проходя по рынку, восклицал: «Радуюсь тому, что вижу вокруг множество вещей, без которых могу обойтись». Европеец находит убежище в нигилизме, отступлении к частной сфере, ограничиваясь горизонтом благополучия, повседневности и нарциссическим комфортом потребления. Менее восприимчивые к потребительскому дрейфу, панъевропейцы могли бы вернуться к менталитету своих предков и уделять больше внимания вопросам недекадентской культуры, идентичности, ответственной консервативной экологии, жизнеспособности населения, военной мощи, промышленного, научного и языкового выживания. Европейцы совершенно забыли замечание Баден-Пауэлла: «Нация возвышается над другими не столько благодаря мощи своего вооружения, сколько характеру своих граждан». Потребитель должен перестать поглощать гражданина, и господствующий принцип «я обладаю и потребляю, значит, я существую» европейцев должен снова уступить место принципу континентальных панъевропейцев «я думаю и действую, а значит, я существую». В культурном и этическом плане лучше стремиться к большему, чем к тому, чтобы всегда иметь больше; исцелить Европу и вернуть ее Бытие заключается в том, чтобы остановить инфаркт Обладания, принесенный янки.

Бывший министр иностранных дел Юбер Ведрин прямо сказал об этом: «Европа больше не знает, кто она и чего хочет». Из-за отсутствия четкой политической цели у федералистского Европейского союза нет другого выхода, кроме как расширяться под протекторатом США, и расширяться за счет других стран с предчувствием своей близкой грядущей ликвидации.

Европейские нации, напротив, должны желать автономной экономической и военной мощи Европы, открытой для всех культур и не находящейся в плену англосаксонской культуры, такой Европы, которая, в свою очередь, знает, как создать свою доктрину Монро, и которая не является увеличенной копией Пуэрто-Рико. Европа открыла Америку более пятисот лет назад. Пришло время Европе забыть об этом и заново открыть себя, благодаря катализатору, ускорителю, общеевропейскому усилителю мощности от Бреста до Владивостока.

Жюльен Фройнд, заканчивая свою книгу о декадансе, весьма уместно замечает, что Европа придет в упадок не из-за истощения, а из-за исполнения своего предназначения: «Европа находится в упадке по сравнению с тем, какой она была раньше. Когда-то она была владычицей земель и морей всего земного шара, а сегодня замкнулась в своем географическом пространстве. В этом объективный признак европейского упадка». Только новый проект будущего с панъевропейским видением от Атлантического до Тихого океана может вернуть европейцу чувство надежды, силы, мощи, достаточной критической массы в глобальном масштабе, чтобы пробудить чувство обновления и вывести его из постепенного смертельного оцепенения; все происходит так, как если бы европеец дожил до своего времени и с этого момента должен был стать пережитком истории, подвергшимся неумолимому натиску растущих новых сил из Китая, Индии, развивающихся стран и мира ислама. Таково было великое оригинальное послание Доминика Веннера французам после окончания Алжирской войны и потери последних огромных пространств их колониальной империи, чтобы дать им, глядя на Восточную Европу, новую причину жить и надеяться на будущее, вместо того, чтобы горевать, отчаиваться и замыкаться в себе! В ноябре 1942 г. адмирал Дарлан сказал: «Империя без Франции – ничто. Франция без Империи – ничто». Филипп де Вилье подтверждает точку зрения Доминика Веннера, говоря нам, что европейскому человеку, чтобы выжить, необходимы перегной (его корни, его идентичность) и свет (вера и надежда на будущее), чтобы, следовательно, заново почувствовать вкус своих корней, своей идентичности, трансцендентности и само-преодоления. Будущее европейского человека – на Востоке!

Таким образом, именно Россия указывает путь в будущее Европе с ее поучениями о запылившихся правах человека и гуманистическими, прогрессистскими, социальными излишествами упадочной и декадентской цивилизации. Феномен

ЛГБТ пользуется успехом в средствах массовой информации только на Западе! Ислам и весь остальной мир отвергают его, насмехаются над ним и с ним борются. Таким образом, русские участвуют в пробуждении европейского сознания благодаря более здоровым, более реалистичным, менее снисходительным взглядам на индивидуализм, либеральную демократию, гуманизм, контрпродуктивный прогрессизм, либерализм и глобалистскую свободную торговлю.

Горячо желаемая Америкой либеральная демократия с «оранжевыми революциями» и войной на Украине привела бы Россию, как и Китай, к бессилию, к гражданской войне, к распаду. Вот почему Россия, которая нуждается в сильном автократическом государстве, которая является одним из последних европейских народов, которые не ненавидят себя, у которой все еще есть чувство собственного достоинства, идеал патриотического величия, все чаще испытывает аллергию на уроки демократии, преподаваемые Западом прошлого, которого разъедает ненависть