Непокорная - Ини Лоренц

Плавно урчит мотор. Нога топит педаль газа до упора. Ещё не успел зажечься зеленый свет, как я срываюсь с места, выжимая из моей красавицы максимум.

Огни вечерней столицы сливаются в сплошные световые параллели, а я самодовольно улыбаюсь, глядя, как быстро движется стрелка спидометра, подсвеченная неоновым красным.

Это моя ночь. И она только начинается.

Подрезаю на повороте старенький «Опель», заставляя водителя шарахнуться практически к бордюру. Ловлю боковым зрением лицо офигевшего мужика и, чтобы прочувствовать свою власть до предела, показываю ему отманикюренный средний палец – с лаком такого же красного цвета, как моя новенькая «Феррари». Подарок отца на двадцатилетие.

Несусь на запредельной скорости, слегка жалея о том, что не могу насладиться реакцией водилы. Сколько их еще будет на моем пути, пока я доеду до клуба?

Кто-то сигналит сзади. Ага, как говорят представители пролетариата, «себе побибикай». Внутри поднимается теплая волна нарциссического злорадства, и я слегка сбрасываю скорость, предвкушая новое развлечение. И оно не заставляет себя долго ждать. Даю кроссоверу практически поравняться со мной – и тут же вырываюсь вперед, вильнув по двойной сплошной. Как и следовало ожидать, громоздкий джип (если верить Фрейду, такие выбирают себе обладатели корнишонов) пытается затормозить, в результате чего его заносит.

– Как тебе токийский дрифт, оладушек? – кричу в окно, выравниваю тачку и бью по газам.

Пусть решится меня догнать. Или понадеется на новую полицию, куда от скуки пошли развлекаться с десяток моих богатеньких приятелей. Это будет шоу мирового масштаба, после которого горе-сигнальщик затухнет, несолоно хлебавши.

Старенький «Ланос» я подрезаю уже без прежнего удовольствия – просто для того, чтобы довести число жертв своего превосходства до красивой циферки. Молодой мужчина что-то пытается кричать, я привычно показываю ему палец. Но очень некстати выхватываю боковым зрением лицо ребенка в салоне – девчушки лет шести. Она смотрит на меня с не наигранным осуждением и обидой.

Вот только этого не хватало. Почему-то царапает душу. Детей я люблю. Ну, как… потискать в гостях у родственников, подарить им игрушку ценой в годовую зарплату среднего обывателя, кайфануть от отдачи… не более. Ладно, что уже жалеть. Вряд ли нанесла ребенку моральную травму.

Влетаю на парковку у клуба, ловко занимаю свое место среди двух блестящих спорткаров. Каста в сборе. Одна я задерживаюсь, причем намеренно. Смотрю на себя в зеркальце и довольно улыбаюсь.

Я всегда выгляжу на миллион долларов. Всегда. Даже когда встаю с постели после ночной пьянки. Даже когда таскаю штангу в элитном спортклубе. Это то, чего никогда не достичь никому из вас. Такой надо родиться.

Густые блестящие волосы собраны в идеальный конский хвост. Идеальный макияж подчеркивает большие синие глаза, острые скулы и четкий овал лица. Бриллианты в ушах перекликаются с блеском пайеток коктейльного платья из лимитированной серии дорогого бренда. Загорелая кожа как будто мерцает в полумраке. Я напоминаю себе хищную черную пантеру, от красоты которой цепенеют все: и хищники, и дичь.

До клуба – около двадцати метров. И я иду, глядя прямо перед собой. Асфальт парковки – мой персональный подиум. Ступени – мой путь к трону. У входа толпится народ, которому не суждено попасть в это роскошное место никогда. Я отодвигаю руками двоих особо настырных и ослепительно улыбаюсь фейс-контролю.

– Валерия! – подобострастно выдыхают секьюрити. Я киваю головой.

Когда мы праздновали мое двадцатилетие, я намеренно забашляла им для того, чтобы внесли меня в зал на своих перекачанных плечах. Промоутер рассыпал лепестки роз, пока меня несли к персональному столику, как Клеопатру. Когда мне станет скучно, я повторю этот трюк. Возможно, въеду в клуб на спине кого-то из них.

Парочка пытается вновь выпросить у секьюрити пропустить хотя бы на часок к бару. Мой взгляд задерживается на парнише, который из кожи вон лезет, чтобы казаться таким беспечным и крутым, как я. На деле же – ему придётся месяц сидеть на «роллтоне», чтобы отбить стоимость своего прикида, единственного в гардеробе. Какая незадача. Снял смазливую провинциалку, хотел угостить ее дешевым коктейлем и потом заставить отработать – а облом, в клуб-то не пускают.

Иногда я снисходительно позволяю таких кадров пропустить. Но не потому, что я мать Тереза. Подобные счастливчики не догадываются, что будут служить клоунами и мишенями для троллинга нашей компании, когда понимают, что произошло – уже поздно пить боржоми. Но сегодня у меня нет особого желания вести с собой пару живых игрушек.

Музыка оглушает. Танцпол кипит. А я гордо иду вперед, к столику в отделе для випов, где уже собрались все наши. Не хватает меня.

Все, как обычно. Аня уже втянула дорожку и шмыгает носом. Лика демонстрирует новые сиськи. Парни сосут кальян и лениво высматривают на танцполе симпатичных телок.

Откидываюсь на спинку кожаного кресла, жду, пока кто-то из ребят наполнит мне бокал шампанским. Перекидываюсь с друзьями парой ничего не значащих фраз. А затем к столику возвращается Ярик. И я зажимаю рот ладонью от смеха.

– Бро, на кого ты похож? Ты свалил с сельского выпускного?

Он не улыбается в ответ. Моя реплика попала в цель. Все ржут. Есть, отчего. В строгом костюме и при галстуке Ярослав Савченко похож то ли на офисный планктон, то ли на героя фильма «американский психопат».

– Здравстуй, Валерия, – сухо здоровается он. – Братва! Где мой вискарь? Я долго буду ждать?

– Отчет продаж мне на стол! И приготовь мне кофе, секретарша! – продолжаю веселиться я – Ну, расскажи нам, Ярик, как ты докатился до такой жизни. И что это за игры в переодевание.

Его взгляд темнеет, но мне плевать. Делаю глоток шампанского и дерзко смотрю в его глаза.

– Ярославчик вышел на работу, – подхватывает Жанна. – Папа сказал, что он уже взрослый мальчик и должен сам зарабатывать на свои пьянки-гулянки. И заставил работать на семейную компанию.

– Капец, – злорадно тяну я. – Вот это попадос. Чем тебе помочь, бро? Усыновить? Или деньжат на виски подбросить? Все свои, говори, не стесняйся.

– Прекрати, – хоть музыка и гремит, я чувствую, как его голос дрожит от еле сдерживаемого бешенства. Садится рядом, и когда официант приносит бутылку виски – не отказывает себе в паре ласковых в его адрес. Похоже, клинический случай.

– Зря ты так на мальчика набросился, – тяну я. – Вы с ним должны теперь держаться вместе. Как-никак, оба батрачите. Может, деньжат тебе подкинет. Водочки за счет заведения плеснет. Привыкай, Ярик.

– Кутузова, у тебя ПМС? – Ярослав остервенело рвет галстук, распутывая.

– Да, детка! Я проснулась в луже крови, и так будет с каждым, кто мне об этом напомнит! – хохочу я. – Скажи что-нибудь по офиснопланктоновски, а?