Два месяца в лесах - Джозеф Ноульс

Джозеф Ноульс

Два месяца в лесах

Санкт-Петербург

2019

Joseph Knowles

Alone in the Wilderness

Small, Maynard & Company

Boston, 1913

Текст публикуется в обновлённой редакции, выполнено согласно изданию 1914 года (изд-во «Прометей»)

© Л. Андрусов. Перевод на русский язык.

© Издательство Icebook, издание, оформление. 2019.

* * *

Редкая книга. Комфорт изнеживает и расслабляет тело. Нездоровый и хилый организм, как известно, восприимчив к заразе. Среди многочисленных попыток, направленных к возрождению первобытной мощи в современном человечестве, особенной смелостью отличается эксперимент, проделанный американцем-художником не так давно. Джозеф Ноульс — так зовут этого американца — разделся донага, отдал окружавшим его людям спички, нож, кошелёк, гребёнку, носовой платок и т. д. и отправился в дикие леса на севере штата Мэн. Для первого раза он назначил себе двухмесячный срок и поручился, что в течение этого времени будет находить для себя в лесах пищу, одежду и кров. В результате он вернётся в мир первобытно могучим человеком. Осуществил он свой опыт минувшей осенью — в августе и сентябре 1913 года. Подводя итоги своей экспедиции, Ноульс призывает людей воспитывать своих детей на воздухе, закалять их тело и дух и не пугать их страшными сказками о лесе. Дремучий лес темён, но не страшен.

С. Маршак

«Робинзон нашего века», 1914

* * *

Джозеф Ноульс

Два месяца в лесах

Глава I. Возникновение идеи. День моего рождение

После полудня в субботу, 4-го октября 1913-го года, как раз в то время, когда после двухдневного ливня показалось солнце, я вынырнул на свет Божий из чащи канадского леса на берегу озера Мегантик. В течение двух месяцев, предшествовавших этому дню, я жил жизнью первобытного человека в лесах Северного Мэйна[1].

Моё загоревшее тело приняло окраску кожи индейца. Мои волосы и длинная борода были страшно всклокочены. Я был исцарапан с головы до ног сучьями и колючими кустарниками.

Верхнюю часть моего тела покрывала шкура чёрного медведя, завязывавшаяся спереди при помощи ремешков из кожи лани. Штаны мои были сшиты из грубо дублёной шкуры оленя шерстью внутрь. Обут я был в мокасины из оленьей кожи, сшитые при помощи жил. Шляпы не было. За плечами висела сумка, сплетённая из внутренней коры кедра; в ней я носил с собой свои разнообразные инструменты, сделанные в лесу. У меня были самодельные лук и стрелы; а у пояса висел нож, грубо сделанный из оленьего рога.

В таком виде я вошёл в маленький городок Французской Канады, Мегантик, так я вернулся в цивилизованный мир.

Меня ждал приём, о котором я и не мечтал и который сильно обрадовал меня, как доказательство того, что люди были в самом деле заинтересованы моей попыткой. Однако, спустя несколько часов, я сообразил, что все они полагают, будто я совершил какой-то великий подвиг.

Именно вследствие такого отношения к делу со стороны многих людей, я начинаю свой рассказ с утверждения, что ничего чудесного в моём предприятии не было, моя одинокая жизнь в лесах в течение двух месяцев — без одежды, готовой пищи и инструментов вовсе не была чудом; она была полна интереса, это правда, но повторяю ничего чудесного в ней не было.

Любой человек, обладающий порядочным здоровьем, с головой на плечах и при условии серьёзного отношения к делу, может совершить то же самое. И всё же, насколько мне известно, ни один человек в истории цивилизации не совершил ничего подобного проделанному мной опыту. Вот оттого люди и дивятся ему как чуду. В сущности, каждый новый первый опыт, окружён для нас ореолом таинственности, но он далеко не всегда действительно чудесен.

Идея моего опыта зародилась у меня около года тому назад, когда я сидел в течение нескольких недель в Брадфорде, Вермонт. В то время я писал картины из живой природы, приютившись в бревенчатой хижине в местности, известной под названием горы Сэдльбэк. Однажды я рисовал оленя и, тронув холст мазком определённой краски, подумал о том, как много людей не обратили бы ни малейшего внимания на этот оттенок, который с точки зрения подлинности передачи, пожалуй, столь же важен, как самый глаз изображаемого животного.

От этого умозаключения я незаметно перешёл к общей мысли о том, с каким полным пренебрежением мы относимся к великой книге природы.

Углубившись в эти мысли, я совершенно забыл о картине, стоявшей предо мной. Я сказал самому себе: «Вот я знаю кое-что о природе. Быть может, мне удалось бы сделать что-нибудь на благо моим ближним».

Тогда меня рассмешила бы мысль о том, что я могу сделать что-либо для мира. Вероятно, у каждого из нас бывают порой странные сны. Теперь я начинаю думать, что это дивная вещь — видеть по временам такие сны.

Я всегда надеялся, больше чем кто-либо другой, что я могу со временем принести какую-нибудь пользу людям, хотя бы в самой ограниченной области.

Идея «природа и я» так запала мне в душу, что я начал серьёзно задумываться над вопросом, как бы вернуть природе любовь и внимание людей. Я знал, что искусство имеет влияние только на известную часть человечества. Нет, одним искусством этого не достигнешь. Никто ещё не достиг. Нужен новый путь.

Я всегда полагал, что в современной городской жизни много искусственного. Незаметно для себя самого я стал сравнивать современный образ жизни человечества с дикой, могуче самобытной жизнью природы в её необъятных просторах. И внезапно я задал себе вопрос: мог бы человек нынешнего дня отказаться от комфорта цивилизации, вернуться к дикой первобытной жизни в лесах и пустыне и жить только тем, что ему дала и даст природа?

Вот эти то мысли и родили мой проект. Вечером того же дня я отправился в Брадфорд, и там в отеле начал обсуждать с моими друзьями свою затею. Сначала они только смеялись над ней: желание современного человека вернуться к первобытному образу жизни первых людей казалось им полнейшим абсурдом.

Помню, как все мы сидели у камина и как друзья мои закидывали меня целым градом вопросов.

Я говорил им, что для придания опыту действительного интереса, человеку надо бы войти в лес совершенно голым, даже без ножа и спичек, уйти на установленный срок в глухие леса и жить в них без всякой внешней связи с миром, без малейшей возможности