Чёртов угол - Алексей Александрович Олейников

Алексей Олейников

Чёртов угол

© Олейников А., текст, 2023;

© Оршанская А., иллюстрации, 2023

© Панькова О., леттеринг, 2023

© Оформление. Строки, 2023

История первая

Варя, Вадик и Никита

1. Двое на дереве в затруднительном положении

О чём думал Вадик, карабкаясь на дерево посреди поля? О свежем запахе ячменя после ночного дождя? О влажной коре, прилипающей к рукам и оставляющей серые следы на коже? О муравьях, прячущихся в щелях этой коры, как путники в горных ущельях, когда над ними проносится зимняя буря? Или о том, как не ободрать колени о зубья сучков, выпирающие из ствола старой ивы?

Я вам скажу. Он думал о том, что Смирнова ненормальная. И собака у неё психованная. И вся семейка у них, наверное, такая. Впрочем, будем честны: всё это Вадик подумал, когда уже засел метрах в четырёх над землёй, в уютной расселине ствола. Внизу бесновался рыжий бигль Смирновой, а рядом бушевала сама Смирнова.

Бигль Рыжик прыгал, Смирнова тоже. Бигль лаял, Смирнова ругалась. Бигль скрёб ствол лапами, Смирнова кидалась ветками и комьями грязи и, кажется, рычала. Совсем дикая.

С другой стороны в расселину вполз Никита. Он припал к стволу, тяжело дыша, и взглянул на Вадика. Тот сочувственно посмотрел в ответ. Никите повезло меньше. На старте их забега от бешеной Смирновой и её бигля-идиота Никита влетел в тракторную колею на краю поля. Её раскатала кавалерия на квадриках из военного городка, а потом весь июнь старательно наполняли дожди. Никита назвал это уникальное гидрообразование – Грязеро. Так вот, обычно, особенно в дождливые дни, они обходили Грязеро по плотной травянистой обочине, но тут бигль слева, Смирнова справа, а под ногами влажная трава и скользкая глина.

В общем, Никита улетел в Грязеро, Вадик его вытянул, но они потеряли темп и еле успели добраться до ивы-спасительницы.

– Ты как? – спросил Вадик, хотя и так было понятно. Никита по бёдра был покрыт красивым ровным слоем жидкой глины. Кое-где она уже начинала подсыхать, менять цвет и трескаться.

Никита пожал плечами.

– Норм, – сказал он. Лицо его постепенно бледнело, румянец отступал. Вообще Никита не очень хорошо бегал. Совсем нехорошо, если честно. Но тут выложился.

– Ничего, – подбодрил Вадик. – Глина – это ничего. Высохнет, отстанет. Даже для кожи полезно. Девки специально мажутся. От прыщей.

Никита дёрнул плечом. Видимо, слова Вадика его не очень подбодрили.

По стволу ударила палка.

– Как думаешь, она скоро свалит?

Вадик глянул вниз. Меньше всего Варе Смирновой подходила её фамилия. Вадик подумал, что ей подошла бы какая-нибудь другая. Варя Танос, например. Или Варя Ивангрозная. Варя Аттилова тоже ничего. Рыжая, как её бигль, растрёпанная девочка зыркнула на них тёмно-серыми глазами и потянулась за очередной деревяшкой.

– Где она столько веток нашла? – Никита вжался в ствол, когда мимо просвистел сук.

– А это мы на костёр натаскали, – напомнил Вадик. – Хотели палить вечером.

– Точно.

Никита выглянул.

– Дура! Ты долго будешь ещё? Вали домой!

Варя не ответила – она сосредоточенно раскапывала старое кострище.

– Чего это она… – пробормотал Никита, но Вадик дёрнул его, и вовремя – осколок бутылки шваркнул по дереву совсем рядом.

– Ты охренела?! – заорал Вадик.

– Нет, – спокойно сказала Варя. – Это вы охренели.

Пацанов хотелось прибить.

Серьёзно, Варя рассматривала варианты с членовредительством и смертельным исходом. Допустим, гроза. Мальчики под деревом. Молния в дерево. Два тельца на поле. Вся Гуляй-Гора в трауре. Варя бросает горсть земли. Комья стучат по крышке гроба (пусть их похоронят вместе: как косячили при жизни, так и после смерти будут неразлучны). Итак, комья стучат, матери рыдают, отцы сжимают кулаки и сворачивают горлышки водочным бутылкам. С неба дождь – Бог тоже плачет. И Варя в чёрном платье с чёрным зонтом и с Рыжиком на чёрном поводке над могилой. Её напутственное слово этому кораблю, отплывающему в вечную жизнь. Её слова, как маяк, ведущий к свету.

– А нечего было уток с гнезда сгонять.

И кирпичом по гробу, то есть по стволу.

– Да кому они вообще нужны, твои утки, дура припадошная! – завопил Никита.

– Я всё видела! – заорала в ответ Варя. – Вы их утащили из гнезда!

– Мы спасали их! – крикнул Никита. – Там псина была! Она их чуть не сожрала.

– Идиоты! – Кирпич долбанул по стволу, парней обдало красной крошкой. – Вы же их руками брали!

– А чем надо было – ногами? – спросил Вадик.

– Их теперь мать не примет. – Варя поникла. – Они теперь человеком пахнут.

Она потянулась за очередным кирпичом. «Вот, Смирнова, нет у тебя друзей, и не удивительно», – подумала Варя. Все люди – идиоты.

Тут порядка ради, конечно, стоит оставить наших героев и рассказать, как всё начиналось. Проследить цепь событий, приведших Вадика с Никитой на дерево, а Варю превративших в богиню мщения. Даже удивительно, из каких мелочей зарождается неукротимая лавина событий.

Всё началось три недели назад, и началось на удивление хорошо. Настолько, что Варя решила, что в этом году лето не пройдёт под девизом «Караул, мы всё проспали, срочно несите пледик и дневник печальных впечатлений».

В начале июня, когда школа разжала хватку и выпустила порядком измочаленную Варю из своих липких челюстей и тентаклей до следующего учебного года, она приехала осваивать их новый дом в коттеджном посёлке Спас-Салем на границе Московской и Калужской областей.

Красота. Небо – хоть ковшом черпай, река – хоть ведром пей, леса, поля, за лесом объездная трасса, а за ней неведомые голубые дали Калужской области.

И дом, и посёлок, и Варвара были в этих краях новичками.

Посёлок построили на месте брошенных колхозных земель около пяти лет назад. Местные даже крякнуть не успели, как в один момент ушлый застройщик выкупил пустующее кукурузное поле, зараставшее берёзками после кончины местного совхоза «Красный коммунар», обнёс его бордовым профнастилом, столь радующим взгляд всякого проезжающего, поставил столбы освещения, отсыпал дорогу, нарезал землю на квадраты и прямоугольники и принялся застраивать их каркасными домиками, отличающимися только расцветкой и формой балконных балясин (застройщик непременно хотел балясины и балкончик на втором этаже – мезонин, чтоб чай на закате пить). Дома, впрочем, поставили балкончиками не на запад, а на юг, так что счастливым владельцам предполагалось пить чай с видом на трассу, по которой в сторону Дебряново тяжело шли фуры. Но это не беда, за