Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин

Моряки были все еще озлоблены, глядели на офицеров волком. Правда, приказы по-прежнему выполнялись — так работает хорошо отлаженный механизм, но повиновение было неохотным, под внешним послушанием тлела ненависть.

Однако офицеры и старшины умело распоряжались подчиненными: командир корабля настаивал на вежливом обращении с матросами.

Странное дело, раздражение команды достигло своего апогея вовсе не тогда, когда «Кемберленд» убрался восвояси. Произошло это накануне вечером, когда по трансляции было сделано оповещение: «Почту сдать до 20.00».

Какая там к черту почта! Те, кто отработал сутки подряд без всякой передышки, спали мертвецким сном, у остальных же не было даже желания подумать о письме.

Старший матрос Дойл, старшина второго кубрика, ветеран с тремя шевронами (тринадцать лет нераскрытых преступлений, как скромно объяснял он наличие нашивок, полученных за безупречную службу), выразил свое отношение к этому приказу следующим образом: «Будь моя старушка одновременно Еленой Прекрасной и Джейн Рассел, а вы, олухи, видели, что у меня за красотка, я даже тогда не послал бы ей и вшивой открытки».

С этими словами он достал с полки свою койку, подвесил ее прямо над горячей трубой (почему не воспользоваться своими привилегиями?) и две минуты спустя спал как убитый. Его примеру последовала вся вахта до единого.

Мешок с почтой был отправлен на берег почти пустой…

Ровно в шесть ноль-ноль, ни минутой позже, «Улисс» отдал швартовы и малым ходом двинулся к проходу в боновых заграждениях. В серых сумерках, пробивавшихся сквозь низкие свинцовые облака, едва различимый среди густых хлопьев снега корабль, словно привидение, скользил по рейду. Но даже в редкие паузы между снежными зарядами крейсер было трудно разглядеть. Казалось, что он невесом: так расплывчат, нечеток был его силуэт. В нем было что-то эфемерное, воздушное. Это, конечно, была иллюзия, но иллюзия, хорошо сочетавшаяся с легендой. Хотя «Улисс» и прожил недолгую жизнь, он успел стать легендой. В нем души не чаяли торговые моряки, которые несли трудную службу в северных морях, те, кто ходил из Сент-Джона в Архангельск, от Шетлендских островов до Як-Майена, от Гренландии до заброшенных на край света портов Шпицбергена. Повсюду, где возникала опасность, где подстерегала смерть, там, словно призрак, появлялся «Улисс».

В минуту, когда люди уже не надеялись увидеть вновь хмурый арктический рассвет, взорам их представал силуэт крейсера.

Крейсер-призрак, почти легенда, «Улисс» был построен недавно, но успел состариться в полярных конвоях. Он плавал в северных водах с самого своего рождения и не знал иной жизни. Сначала плавал в одиночку, эскортируя отдельные корабли или отряды из двух-трех кораблей. Потом стал действовать совместно с фрегатами и корветами, а теперь и шагу не ступал без своей эскадры, относившейся к 14-й группе эскортных авианосцев.

В сущности, «Улисс» и прежде не оставался в одиночестве. За ним по пятам бродила смерть. Стоило ей костлявым своим перстом указать на танкер, как раздавался адский грохот взрыва; едва касалась она транспорта, как тот, надвое перешибленный вражеской торпедой, шел ко дну с грузом военного снаряжения; прикасалась к эсминцу, и тот устремлялся в свинцовые глубины Баренцева моря. Указывала курносая на подводную лодку, и та, едва всплыв на поверхность, расстреливалась орудийным огнем и камнем падала на дно: тогда оглушенная, онемевшая от ужаса команда молила лишь об одном — о трещине в прочном корпусе лодки, что означало бы мгновенную милосердную кончину, а не мучительную смерть от удушья в железном гробу на дне океана.

Повсюду, где возникал «Улисс», появлялась смерть. Но смерть никогда не прикасалась к нему. Он был везучим кораблем, кораблем-призраком, и Арктика служила ему домом родным.

Призрачность эта была, конечно, иллюзией, но иллюзией рассчитанной. «Улисс» был спроектирован для выполнения определенной задачи в определенном районе, а специалисты по камуфляжу дело свое знали. Особая арктическая защитная окраска — ломаные, наклонные диагонали белого и серо-голубого цвета плавно сливались с белесыми тонами водных пустынь. По одному лишь внешнему виду «Улисса» всякий мог определить, что корабль этот создан для севера.

«Улисс» был легким крейсером, единственным в своем роде. Водоизмещением в 5500 тонн, он представлял собой модификацию знаменитого типа «Дидона», предшественника класса «Черный принц». Длиной в сто пятьдесят метров при ширине всего в пятнадцать на миделе, с наклонным форштевнем, квадратной крейсерской кормой и длинным, в шестьдесят метров, баком, оканчивающимся за мостиком, «Улисс» был стремительным, быстроходным, подтянутым кораблем. Вид у него был зловещий и хищный.

«Обнаружить противника, вступить в бой, уничтожить». Такова первая и главная задача боевого корабля, и для выполнения ее, причем как можно более быстрого и эффективного, «Улисс» был превосходно оснащен.

Наиболее важным фактором, необходимым для обнаружения цели, являлись, естественно, люди. Вэллери был достаточно опытным боевым командиром, чтобы знать цену неусыпной бдительности наблюдателей и сигнальщиков. Ведь человеческий глаз — не механизм, где что-то может заесть или сломаться.

Для обнаружения подводных лодок был гидролокатор. Однако наиболее эффективное средство обнаружения противника, которым располагал крейсер, было иным. «Улисс» представлял собой первый корабль в мире, оснащенный современной радиолокационной аппаратурой. Установленные на топах фок- и грот-мачты денно и нощно вращались радарные антенны, неустанно прочесывая горизонт в поисках врага. В восьми радарных помещениях, находившихся ниже, и в пунктах управления огнем зоркие глаза, от которых не могла ускользнуть ни малейшая деталь, неотрывно следили за светящимися экранами радиолокаторов. Надежность и дальность действия радара казались фантастическими. В душе полагая, что преувеличивают, изготовители заверили, что радиус действия поставляемого ими оборудования составляет сорок — сорок пять миль. Между тем во время первых же испытаний радарной установкой был обнаружен немецкий «кондор», находившийся на расстоянии восьмидесяти пяти миль и впоследствии сбитый «бленхеймом».

Вступить в бой — таков был следующий этап. Иногда противник сам шел на сближение, чаще — приходилось его искать. И тогда необходимо было одно — скорость.

«Улисс» был необыкновенно быстроходным кораблем.

С четырьмя винтами, приводимыми в движение четырьмя турбинами Парсонса — две были установлены в носовом, две в кормовом машинном отделении, — он развивал скорость, какой не могли достичь многие другие корабли. Согласно тактическому формуляру, она составляла 33,5 узла. Но на ходовых испытаниях у Аррана, задрав нос и опустив, словно гидроплан, корму, крейсер, дрожа всеми заклепками и вздымая на три метра над кормовой палубой фонтаны воды, прошел мерную милю с неслыханной скоростью — 39,2 узла. А «дед» — инженер-капитан третьего ранга Додсон, многозначительно улыбаясь, заявил, что «Улисс» не