Сорванная роза - Нурсиля Абдуллина

Сегодня у него последний рабочий день до отпуска. Весь день я пыталась сконцентрироваться на работе, но мне все вокруг напоминали о том, что Майнак уезжает. Ещё и все подходят и говорят:

– Майнак-сэр уезжает домой. Ты будешь скучать по нему?

В один момент я не выдержала. У меня покатилась одна слеза, я убежала в багажную комнату. Постояла и успокоилась. В эти дни я особенно была чувствительной. Майнак зашёл ко мне и успокоил. Он ушёл из отеля чуть раньше. Мы обменялись взглядами.

Вечером мы встретились в нашем парке. На улице слегка прохладно. Решили прогуляться по другим улицам в сторону его дома. Нашли укромный уголок зелёного парка. Сидели на скамейке. Я не знала куда себя деть. Легла на скамейку и положила голову на его колени.

– Нур, что ты делаешь? Мы же на улице. Здесь так нельзя.

– Ну и что. Вот почему тебе именно сейчас нужно уезжать?

– Я же год не видел семью. Этот отпуск был запланирован ещё до твоего появления в моей жизни. Ты же приедешь в Калькутту?

– Зачем мне туда?

– Познакомишься с моими родителями и с сестрёнкой. Они ждут тебя.

– Но меня же не отпустит Кошрак-сэр. По договору я могу поехать в другие города только после окончания стажировки.

– Ладно, потом ещё обсудим.

– Пока есть и другие, более важные вопросы, – сказала я с ехидной улыбкой.

Я просто лежала и смотрела в небо. Хотелось остановить время и никуда не идти. Он проводил меня до моих ворот. Мы стояли, обнявшись, долго. Я не хотела его отпускать.

– Нур, мы утром ещё увидимся. Перед автобусом до Бангалора я заеду к тебе. Это всего лишь один месяц. Мы будем созваниваться каждый день.

– Хорошо. Иди.

Утром Майнак на такси заехал ко мне. Я вышла к нему и обняла. Он уехал домой.

Появилась пустота. Я так привыкла к нему, сама этого не заметив. Но это был не только его выбор, но и мой. Он спрашивал меня про это. Я решила: возможно, даже хорошо, что я останусь одна. Будет время подумать и поразмышлять.

В отеле дела шли как обычно: гости приезжали, уезжали, вокруг всё вертелось. Вот только его не было. Дипти-мэм позвала меня поехать в ту школу, где мы были в начале сентября. Там у одной девочки день рождения. Мы поехали с тортом поздравлять её. Дипти-мэм – индианка южного штата Карнатака. У неё тёмная кожа, пухловатые щёки и волнистые чёрные волосы, которые она обычно собирает в пучок. Всегда ходит в сари: в красном или синем. Иногда на спортивные мероприятия приходила в свободной одежде: в джинсах и в футболке с логотипом отеля.

В школе нас ждали дети. Именинница очень обрадовалась нашему приезду. Ей исполнилось 13 лет. Детей собрали в аудитории, поздравили, поделились тортом со всеми. Перед отъездом один маленький мальчик около 4–5 лет взял меня за руки и не отпускал. Он смотрел на меня и молчал. Смуглый, милый, красивый и немного застенчивый. Я с ним сфотографировалась на память. У меня в душе какая-то грусть поселилась, когда отпустила его. Образ мальчика надолго сохранился в памяти. Так и хотелось его взять с собой.

Проходили дни. Мы с Майнаком каждый день подолгу общались по видеосвязи. Он показывал мне свой четырёхэтажный дом, собаку. Иногда к разговору подключались его мама и сестрёнка. Мы не могли отключить телефон после разговора и засыпали с наушниками в ушах.

После недели его отсутствия я начала болеть: поднялась температура и никак не хотела опускаться, слабость в теле постоянная. Я слегла совсем, на работу не ходила. Мне каждый день приносили завтрак, обед и ужин. В основном я просила горячий суп. Я никуда не выходила. Выпила весь свой запас аспирина и парацетамола. Долго отказывалась от поездки в госпиталь, утверждая, что всё равно не помогут. Но в итоге пришлось поехать, так как состояние совсем ухудшилось. Дипти-мэм договорилась с водителем и отправила Биндию с Сушмитой из моего отдела. В госпитале врач пошутил, что я болею, потому что скучаю по России. Поставили капельницу, взяли анализ крови и выписали таблетки. После процедур почувствовала себя немного легче. Забрала лекарства в аптеке, которая была в этом же здании. Всё устроено удобно. Таблеток выдают столько, сколько тебе прописано, не так дорого, пишут, какие и когда пить. Майнак всегда был на связи со мной и с водителем машины от отеля.

В общей сложности я проболела почти три недели. Пила лекарства, ела и спала. Критика, стажёрка из моего отдела, прислала в один день вместе с моим обедом записку на белой салфетке, где красной помадой была надпись о скорейшем выздоровлении. Мне стало очень приятно и тепло на душе. За время отсутствия в отеле я поняла, кто как ко мне относится. Критика тоже из города Дарджилинг. Ей всего 18 лет, она молчаливая, работящая и с тихим голосом. Одна из первых, кто зашёл ко мне в комнату, чтобы познакомиться. Иногда Критика мне напоминала потерянную птицу. Её подруга Упашна тоже похожа на неё по характеру, но выше ростом, в больших круглых очках и напоминала кореянку. В первые дни в отеле я путала трёх девочек низкого роста с похожей внешностью: Критику, Даву и Алку. Ещё и униформа одинаковая у всех. Со временем я уже начала отличать, так как на самом деле они были совершенно разные. Дава постарше, примерно моего возраста. Она не стажёрка, а полноценный сотрудник и работает уже почти два года в Country inn. Дава так смешно ходит на каблуках, она весёлая и лёгкая в общении. Алка тоже стажёрка, как и Критика. Она совсем как ребёнок, такая наивная, общительная, красивая, но в то же время ответственная, открытая и любящая работу и жизнь.

Мне стало стажёрок жалко, когда узнала, что им платят всего 800 рупий в месяц стипендию, в то время как я получаю зарплату по 20 000 рупий и делаю такую же работу, как они. Девочки часто питались лапшой быстрого приготовления, и я иногда отдавала свою еду, которую мне привозили. Сотрудники же получали оплату примерно как я. Ещё выяснилось, что бойлер для горячей воды, холодильник и вайфай есть только в моей комнате. Я была удивлена, когда узнала, что все остальные моются холодной водой.

Я медленно приходила в себя.