Трон Знания. Книга 2 - Такаббир Эль Кебади

***

Бросив жилет на стул, Адэр с невыразимым блаженством растянулся на софе и заложил руки за голову. Парень улёгся на полу, опустил морду хозяину на живот.

Вилар поворошил угли в камине:

– Откуда пришла идея о Большом Совете?

– В Лайдаре я нашёл историю, которую не успели исказить потомки.

– Запечатлённую в картинах?

– Да. Идеями Зервана бредила вся страна.

– Твоими сегодняшними идеями вряд ли будут бредить.

– Это только начало. Прежде чем построить новое, надо разрушить старое.

– Я слышал другую поговорку: «Прежде чем снести старый дом, надо построить новый». – Отложив щипцы, Вилар развалился в кресле. – Что ты будешь делать, когда взойдёшь на престол Тезара? Здесь ты привыкнешь к такому правлению, а там всё по-другому. Станешь воевать с советниками и знатью?

– С ними будет воевать мой старший советник Бархат.

– Меня там не будет.

– А где ты будешь?

– Я женюсь на Малике и останусь в Грасс-Дэморе.

Адэр приподнялся на локтях:

– Совсем с ума сошёл? Подумай об отце!

– Я благодарен ему за то, что он думает обо мне.

Посидев в тишине, Вилар откланялся.

Вскочив с софы, Адэр сделал круг по гостиной и вызвал охранителя:

– Детей и эту девицу… из дома терпимости… привезли?

– Да, мой правитель. Они в замке.

– Их осмотрели в клинике?

– Да, мой правитель. Они здоровы.

– Приведи девицу!

В комнату вошла хрупкая девушка в простеньком платье селянки. Упала перед Адэром на колени и низко опустила голову.

– Встань! – приказал он.

– Я не достойна стоять перед вами, мой правитель.

– Посмотри на меня.

Девушка села на пятки и согнулась дугой:

– Я не достойна смотреть на вас, мой правитель.

– Как ты оказалась в доме терпимости?

– Я искала младшего брата. Его продал мой отец, а я не знала – кому. Я ходила из одного дома в другой.

– Нашла?

– Он умер на моих руках, мой правитель.

– А ты осталась.

– Я хотела ухаживать за детьми, как ухаживала за братом.

– Напомни, как тебя зовут.

– Сирма.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Ты познала мужчину, Сирма?

Девушка мелко задрожала:

– Да, мой правитель.

– Сколько у тебя было мужчин?

– Один.

– Ты работала в доме терпимости, и у тебя был всего один мужчина?

– Да. Это был хозяин.

– Наверное, ты ему нравилась, – хмыкнул Адэр.

– Нет, мой правитель. Клиентам нужны девочки с красивыми телами.

– Что с твоим телом не так?

– У меня был строгий отец.

Адэр обошёл девушку. В нерешительности постоял сзади, глядя на ряд потёртых пуговиц. Хотел отойти, но рука потянулась сама. Ткань соскользнула с плеч, открыв спину в продольных рубцах.

Адэр приблизился к окну, раздвинул шторы:

– Подойди, Сирма.

– Я виновата, мой правитель. Я знаю.

– Подойди!

Девушка остановилась в трёх шагах.

– Ближе! – приказал Адэр и указал на чёрное небо. – Что ты видишь?

– Ничего, мой правитель. Простите меня.

– Посмотри внимательнее.

Сирма уткнулась носом в стекло:

– Я ничего не вижу. Темно.

– Чёрное безлунное небо. Но смотри туда. На горизонт. Скоро там появится светлая полоска. Совсем тонкая. Потом посереет воздух. А через пару часов небо станет ясным, чистым. Знаешь, почему?

– Нет, мой правитель, не знаю.

– Потому что взойдёт солнце и наступит новый день. Новый день – это новый шанс изменить свою жизнь. Ты хочешь изменить свою жизнь?

Отпрянув от стекла, Сирма опустила голову:

– Да, мой правитель, хочу.

Адэр распахнул окно. В комнату хлынул запах близкой зимы.

– Что ты чувствуешь, Сирма?

Она поёжилась:

– Холодно.

– Холодно, когда ты один. А когда с тобой кто-то рядом… – Адэр нежно обнял Сирму за плечи: – Когда кто-то рядом, ничего не страшно. Тебе страшно?

– Нет, мой правитель. – Девушка повернулась к нему лицом. – С вами я ничего не боюсь.

В ушах эхом прозвучал голос Малики: «С вами я ничего не боюсь». Адэр резко выпрямился. Когда же она это говорила?

– Простите меня, мой правитель, – пробормотала Сирма и сжалась.

Вскинув руку, Адэр указал в окно:

– Смотри! Смотри, Сирма! Скоро начнётся новый день.

На горизонте растягивалась, не обрываясь и не ломаясь, бледно-розовая нить.

***

Обхватывая себя за плечи, Малика смотрела в окно. Вот она – причина её нестерпимых ночных мук. В форме горничной – словно статуэтка. Глаза медовые, хмельные от счастья. Кремовая лента в ореховых волосах развевается на ветру как вымпел. Шестнадцать лет… По законам Грасс-Дэмора – для девушки брачный возраст. Рядом прыгают дети – те, кто остался в замке. Троих Адэр отправил на лечение в Бойвард. У одного нашлись родители. Остальные не помнят ни своих имён, ни где они жили.

Сирма подтянула мальчикам штанишки, одёрнула на девочках кофты, кому-то вытерла нос, кого-то чмокнула в щёчку. Она будет хорошей мамой.

– Малика, – прозвучал голос служанки. – Вас ждут.

– Иду, – сказала она и задёрнула шторы.

В малом зале собрались старосты из Нижнего Дола. Им предстояло ознакомиться с грядущими реформами – налоговой и денежной – и донести информацию до селян и горожан. Многие старосты знали друг друга лично. По разным причинам они виделись редко и в другой день делились бы новостями, но сегодня мяли в руках фуражки и смотрели в пол.

Малика прошла через зал, разгоняя тишину стуком каблуков. Села в кресло, установленное на возвышении с одной ступенькой, и скользнула взглядом по пустующим стульям:

– Кто не приехал?

– Нет старосты Зурбуна, госпожа, – прозвучало с заднего ряда. – Его взяли под стражу. Дом его сожгли. Зурбун горит.

Малика опешила:

– Как горит?

– Вот так и горит. На месте некоторых постоялых дворов одни головёшки. Дома не все, правда, но тоже горят. Кругом люди с баулами, а бежать-то некуда. Из города только женщин и детей выпускают.

Со всех сторон понеслись голоса: «В Истве второй день пылает поместье графа Вальбы». – «Вчера ночью Озур светился. Сам видел». – «У нас двое селян продали дочерей за дрова, на сходке чистосердечно признались, а их хибары всё равно сожгли». – «Слышал, что Верхний Дол уже неделю дымит». – «В Ларжетае тихо. На улицах ни души». – «И у нас пока тихо. Сижу как на иголках. Вдруг вернусь, а Кесадана уже нет».

Крикс Силар шуршал бумагами в сейфе. Обернулся на щелчок дверной ручки:

– Ты ошиблась дверью.

– Объясни, что происходит! – потребовала Малика, переступив порог.

– Я же сказал – ошиблась дверью.

– Так нельзя! Крикс!

– Твоего племянника не насиловали семь лет. Я не тот, кто будет сочувствовать насильникам и убийцам детей.

– Есть закон! А ты его нарушаешь.

Он грохнул кулаком по корпусу сейфа с такой силой, что Малика присела. Показалось, что треснули стены.

– Мой правитель –