За секунду до выстрела - Николай Чергинец

Прошло три дня. Подрезов в Минске, а Мочалов в Бресте, как ни старались, не могли выйти на след преступников.

Мочалов разыскал дом, где числился прописанным Щедров. Там проживали две семьи, но они даже не слышали о нем. Дом на правах личной собственности принадлежал Шимкову, уроженцу Гомельской области. Три года назад, он похоронил жену, пустил на квартиру две семьи, а сам уехал в деревню к сестре. Получалось, что Щедрова он прописал без ведома своих квартирантов. Адреса сестры Шимкова квартиранты не знали. Он иногда неожиданно появлялся в доме, получал деньги от них и исчезал. Последний раз Шимков приезжал неделю назад, значит, дожидаться его следующего приезда не имело смысла. В адресном бюро сестра не числилась. Скорее всего она носила фамилию мужа. Мочалов позвонил Славину, и тот обещал связаться с работниками милиции Гомельской области и попросить выяснить адреса родственников Шимкова.

Поздно вечером Мочалов находился в здании областного управления, когда его пригласили в дежурную часть к телефону. Звонил из Кобрина начальник уголовного розыска.

— Полчаса назад ко мне пришла нотариус, помнишь, мы были у нее. Она сегодня задержалась на работе попозже, а когда вышла, неожиданно увидела, как какой-то мужчина побежал от входной двери за угол дома. Ей показалось, что это был Щедров. А вдруг это действительно так? Тогда можно предположить, что он хочет уничтожить записи в книге регистрации выданных доверенностей. Догадался, черт, что мы можем об этом узнать.

Мочалов слушал начальника уголовного розыска, а сам обдумывал создавшееся положение. Медлить было нельзя. «Если Щедров объявился в Кобрине, — думал Мочалов, — то задерживаться там он не станет и наверняка будет действовать этой же ночью».

— Степан Петрович, давай будем исходить из худших предположений. Создавай оперативную группу и организуй наблюдение за конторой. Если нотариус видела действительно Щедрова, то он с дружками попытается проникнуть в контору сегодня ночью. И еще, я, конечно, не хочу вмешиваться в твою компетенцию, но все-таки посоветовал бы до прояснения обстановки организовать охрану нотариуса. Я выезжаю немедленно, только сообщу своему начальству.

Времени на то, чтобы связаться со Славиным, много не понадобилось, и вскоре Мочалов на «Волге», которую ему предоставил начальник областного управления, ехал в сторону Кобрина. А из Минска в это время мчалась к Кобрину другая автомашина. В ней сидели Славин и Подрезов.

Готовясь к решительной схватке, Иван Мочалов думал о своих отце и дяде. Мысленно он проследил их жизнь, полную тревог и опасности. И отец и Алексей Васильевич погибли от подлой руки преступников в мирное время в полном расцвете сил. Старший лейтенант мечтал о моменте расплаты с убийцей Купрейчика. И вот наконец появилась возможность взять того, о ком он нередко думал даже по ночам.

В памяти всплыло лицо Надежды Леонтьевны. Как тяжело она переживала гибель Алексея Васильевича, никак не могла свыкнуться с мыслью, что ее муж, бесстрашный, смелый разведчик, погиб в обычный мирный день. Сейчас Надежда Леонтьевна заведует отделением одной из городских больниц. Сколько раз, когда Мочалов вместе со Славиным приходили к ней домой, видели в ее глазах немой вопрос: не нашли убийцу?

Показались огни города. Молчавший всю дорогу шофер сказал:

— Кобрин.

— Быстро вы меня довезли.

— Я же понимаю, такое срочное дело. Вас к отделу милиции?

Машина свернула с трассы на хорошо наезженную, но более узкую дорогу, и вскоре Мочалов уже входил в здание отдела милиции. Там его дожидался начальник отделения уголовного розыска. Он повел гостя к начальству.

Их встретил пожилой подполковник. Когда Мочалов представился, он крепко пожал ему руку и посмотрел на начальника уголовного розыска:

— Ты ввел старшего лейтенанта в курс дела?

— Нет, не успел. Я его сразу сюда привел.

— Хорошо. Тогда это сделаю я.

Они подошли к карте города.

— Смотрите, вот здесь находится здание милиции, а вот здесь — нотариальной конторы. Людей мы расставили вокруг в ближайших двух переулках — вот здесь и здесь. Оттуда контора хорошо просматривается с окон домов, расположенных с двух сторон. В этих домах тоже наши находятся.

— В помещение конторы никого из сотрудников не посадили?

— Нет. Решили не рисковать. Кто знает, а вдруг преступники уже наблюдают за ней, вход-то в нее один.

— Где мне находиться?

— Здесь. Сил там достаточно.

— Товарищ подполковник, разрешите мне быть там. Для меня лично это очень важно.

Подполковник взглянул на начальника уголовного розыска:

— Ну что ж, Степан Петрович, устрой старшего лейтенанта в одном из домов, — он перевел взгляд на Мочалова, — в этих домах люди живут надежные.

— Хорошо. Когда приедет Славин, он тоже наверняка захочет присоединиться к нам.

Через двадцать минут Мочалов уже находился в неосвещенной комнате дома, расположенного через дорогу от нотариальной конторы. Вместе с ним были еще трое сотрудников. Иван Петрович сидел у окна и неотрывно смотрел на вход в контору. Там над дверями висела небольшая включенная лампочка. Хорошо просматривалась вся сторона дома, выходящая на улицу. Но в конторе были еще два окна, которые выходили во двор. А там — глухая темень, и Мочалов с тревогой подумал о коллегах, которые сейчас следят за домом с другой стороны: «Как бы они не просмотрели их». Но время шло, а все оставалось спокойным. Ровно в пять часов по радиостанции передали, что прибыли и присоединились к другой группе Славин и Подрезов.

Наступило утро. Необходимость держать вокруг конторы сотрудников отпала. В доме, где ночью был Мочалов, остались три человека, а все остальные пошли в отдел.

Начальник Кобринского отдела милиции пригласил гостей в кабинет и угостил их чаем. Одновременно за столом обсуждали вопрос, что делать дальше. Славин спросил:

— Не ошиблась нотариус, что это был именно Щедров?