Фиксики: Большой секрет - Поселягин

– Потом преобразился и провозгласил так, словно он и был величайший учитель всех времён и народов: – Да вы даже не знаете, что ими можно делать! Учитесь! Ученье – свет!

В подтверждение своих слов он свёл вместе браслеты и высек две огромные молнии, которые длинными хвостами звонко хлестнули по стеклянным колбам с насекомыми и разбили их вдребезги.

Профессор Чудаков в ужасе закричал, пытаясь остановить Файера:

– Что ты делаешь?! Это же... Это же моя лаборатория! Здесь же ваша школа!

Но остановить Файера уже было нельзя:

– Школа – это старьё! И всё здесь – старьё! Будем очищать место для новой лаборатории! – И он пустил ещё одну молнию в химическую установку. Реакция в ней стала неуправляемой, словно лава из вулкана полилась вспененная жидкость. Чудаков в ужасе схватился за сердце. И в этот момент в кабинет постучали.

– Гений Евгеньевич! К вам пришли! С телевидения! – услышал он настойчивый голос Лизоньки. Она всегда приходила вовремя.

– Ой! Только этого не хватало! – прошептал он и бросился спасать жителей лаборатории от всемирной известности.

Не успел Чудаков выбежать из двери, как налетел на камеру известного журналиста.

– Здравствуйте! Я ведущий передачи «Загадочные тайны». Кудыкин, – и журналист протянул Чудакову руку.

Тот автоматически её пожал. Но тут же спохватился и закрыл лицо руками, чтобы не попасть в кадр.

– Вы... по какому вопросу? – решил перейти он в наступление, чтобы поскорее выпроводить телевидение.

– У вас в лаборатории были замечены маленькие человечки... – доложил Дмитрий Кудыкин профессору и потенциальным зрителям.

– Бред какой-то! Ни маленьких, ни средненьких человечков здесь нет. И никогда не было.

– Но я же сама видела... – чуть не плача вмешалась в разговор Лизонька. Теперь ей стало страшно, что её наряд и отсутствие доказательств могут привести к тому, что у неё появится диагноз сумасшедшей (это в лучшем случае).

На этих словах взъерошенный профессор наконец заметил Лизоньку в её картонной броне. От изумления Гений Евгеньевич даже вскрикнул и отшатнулся.

– Лизонька! Что это за маскарад?! – не сдержался он. И, обернувшись к журналисту, уточнил: – Это вы на неё надели?! Ай-ай-ай!

Лизонька прятаться за спиной журналиста не собиралась:

– Я сама! Это защита от человечков!

– Безнадёжный случай, – только и смог констатировать Чудаков, понимая, что, пожалуй, с тайнами в своей лаборатории уже переборщил. И обратился к ведущему: – Вы это сняли на камеру? Всё, до свидания. Больше у нас тут нет ничего интересного!

И именно в этот момент за дверями снова что-то взорвалось. Журналист с готовностью вытянулся и собрался бежать к месту взрыва:

– А там что взорвалось?

Чудаков подтолкнул его к выходу.

– Там? А, там... – он на минутку задумался. – Там эксперимент! С нестабильными частицами. Поэтому туда входить нельзя! Никому! Извините, у меня совсем нет времени! Прощайте.

Дмитрий Кудыкин был настоящим профессионалом и видел за время работы много странных учёных, некоторым из них было что скрывать.

– Ну нет. Так просто я не сдамся! – пообещал он.

А в лаборатории всё не только взрывалось и падало.

– Эге-ге-гей! А вы почему ничего не ломаете? Всем двойки! И родителей в школу! – кричал сумасшедший Файер и плевался искрами. Он перепрыгивал с места на место, разрушая своими молниями один прибор за другим. На пути у его оружия случайно оказался Дедус. И никто не знает, чем бы это закончилось, но в последний момент Файер увёл молнию в сторону, лишь слегка задев кафедру, которая начала кувыркаться в воздухе от удара.

– Ой, извините, профессор! – сказал шутник и нырнул в розетку. – Не хочу, чтобы кто-то пострадал! – прокричал он, уже улетая по проводам.

Дедус успел ответить:

– Тогда остановись!

– Никогда! Я праздник, который не кончается! – донеслось до них.

В подтверждение своих слов он тут же вынырнул из другой розетки и бросил молнию в блок управления токарного станка. Станок звякнул и принялся с удовольствием уплетать кабель, за кабелем потянулся ещё один, а потом, как карточный домик, приборы начали рушиться друг за другом.

– Вы поняли? Файер фиксиков не трогает! Мы можем закрывать технику собой! – догадалась Симка, видевшая сцену нападения на профессора. И закрыла собой прибор. Файер попытался обойти её с другой стороны, но там уже мешала Верта.

Злодея, однако, эта военная отвага только насмешила.

– Вы серьёзно? А если я так?! – И он легко разбил прибор, который никто не успел защитить. От машины пошла реакция, начали падать колбы, разбился стеклянный колпак для насекомых, которые оказались на свободе. Они радостно разлетелись по лаборатории, последним из них тяжело набирал скорость жук-рогач. Файер с разбегу запрыгнул на новый вид транспорта. Теперь это был не просто монстр. Это был монстр на рогатом жуке!

– Йи-ха!

А в доме ДимДимыча Папус и Мася пытались потушить микроволновку.

– Если Файер себя в гостях так ведёт... то что же у него дома творится? – ворчал Папус, а Мася сетовала:

– Несчастные родители. Хорошо, что наш Нолик не такой.

Нолик в это время сидел тихо. Встречаться со своим бывшим другом он не хотел, а потому от мамы с папой далеко не отходил. Единственным его собеседником теперь стала паучок Жучка:

– Слышала, Жучка? – спросил Нолик. – Они думают, я хороший. А ведь это всё из-за меня.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Когда Файера поймали, я его отпустил. И теперь все считают меня предателем.

Жучка замотала головой, не соглашаясь с ним.

– А я ещё и трус. Сбежал оттуда. Сидим вот с тобой, болтаем. А ведь надо что-то делать!

Она кивнула в знак согласия.

– Кто-то должен это исправить.

Жучка вопросительно указала на себя.

– Нет, я. Я виноват. Значит, я и должен остановить Файера. Ну, не один... вместе со всеми.

У Жучки волоски встали дыбом.

– Страшно? Мне тоже. Но выхода нет, – вздохнул Нолик.

Шпуля и Верта с трудом подняли деэлектризатор. Теперь нужно было найти Файера, но разрушения были, а виновника – не было.

Внезапно Верта заметила его страшную физиономию в большом стеклянном шаре:

– Он там!

– Нет, он уже там! – указала Шпуля в другую сторону.

Они обе не видели, как за их спинами парит Файер на жуке. Чтобы немного подразнить их, он изобразил девчачий голос:

– Заткнись! Я же лучше