Русский Севастополь - Александр Борисович Широкорад

На сухопутном фронте 30 декабря весь день шли ожесточенные бои за овладение постом Мекензиевы горы и кордоном Мекензия № 1. Пост переходил из рук в руки несколько раз и к исходу дня остался в руках противника.

Как писал Манштейн: «Но на этом сила наступающих иссякла. 30 декабря командиры наступающих дивизий доложили, что дальнейшие попытки продолжать наступление не обещают успеха. Командование армии дало приказ окончательно приостановить наступление, после того как веские причины, приведенные им в докладе по телефону штабу фронта, убедили в необходимости этого и Гитлера. Более того, нам пришлось скрепя сердце отдать приказ об отводе войск с северного участка фронта на высоты севернее долины Бельбека. Без этой меры было бы невозможно высвободить необходимые силы. Нашим войскам, глубоко вклинившимся в расположение противника, трудно было бы долго держаться. То, что Гитлер был недоволен этим решением (хотя и не мог изменить его), так как оно противоречило только что отданному им строгому приказу, запрещавшему добровольно оставлять что-либо, ничего не значило в сравнении с ответственностью, которую я испытывал перед войсками, понесшими такие большие потери. Но, именно думая о своих войсках и о том, как сохранить людей, мне пришлось принять это решение.

Итак, первая попытка штурмом взять крепость Севастополь потерпела неудачу. За нами осталось преимущество более плотного окружения крепости, для которого требовалось меньше сил; мы также захватили удобные исходные позиции для последующего наступления. 30-й армейский корпус на юге также захватил важные пункты на местности, необходимые для последующего наступления. Но это было слабым утешением, если учитывать понесенные жертвы»[230].

Тем не менее советские историки считают датой прекращения второго штурма Севастополя не 30, а 31 декабря 1941 г. В этот день немцы атаковали наши позиции в направлении деревни Буденовка. В 10 часов утра два батальона немцев с шестью танками атаковали наши части, находившиеся к югу от поста Мекензиевы горы. Огнём артиллерии и контратакой нашей пехоты к 12 ч. 30 мин. атака немцев была отбита.

Глава 11. Севастополь в январе – мае 1942 г.

10 февраля Октябрьский предоставил в Генштаб данные о силах СОРа. Согласно им, Приморская армия состояла из семи стрелковых и одной кавалерийской дивизий, двух танковых батальонов, двух армейских артиллерийских полков и двух миномётных дивизионов (один из них – гвардейский).

Всего было: личного состава – 69 853 человека, в том числе: штыков – 20 454, сабель – 1173, в артиллерии – 14 833, в автобронетанковых частях – 450 человек.

В частях морской пехоты было 12 128 человек, в том числе 7519 штыков.

Части береговой обороны насчитывали 4096 человек и орудий: 8 – 305-мм (из них два в ремонте), 12 – 152-мм, 15 – 130-мм, 4 – 100-мм и 4 – 45-мм.

Части военно-воздушных сил флота имели 95 самолётов, из них в строю – 76.

Протяжение фронта Севастопольского оборонительного района составляло 36 км. На один километр фронта приходилось 769 бойцов, 13,6 станковых пулемётов, 22,0 ручных пулемёта, 10,8 средних и крупных миномётов, 5,3 разных орудий; из этого количества 30 % пулемётов было эшелонировано во второй и третьей линиях обороны в стационарных огневых точках[231].

В начале 1942 г. число виртуальных игр с итальянским флотом сократилось. Но рецидивы ещё встречались. Так, 16 февраля недалеко от Севастополя на минах погибла «вражеская подводная лодка». Цитирую «Хронику…»: «С 1 ч. 52 м. до 4 ч. 25 м. гидроакустическая станция главной базы, находившаяся в трёх милях к зюйд-весту от Херсонесского маяка (ш = 44°32′, д = 33°30′), отметила слабую работу дизеля в секторе, ограниченном пеленгами 180° и 190°.

В 9 ч. 22 м. – 9 ч. 24 м. эта же станция отметила два подводных взрыва по пеленгу 200°. Для осмотра водной поверхности по пеленгу взрывов был выслан сторожевой катер № 024, который в 15 ч. 00 м. в ш = 44°21′, д = 33°15′ (14,5 мили к зюйд-весту от Херсонесского маяка) обнаружил три небольших масляных пятна.

При дальнейшем обследовании района в 14 ч. 44 м. в ш = 44°21′, д = 33°28′ (8,5 миль от мыса Фиолент) снова было обнаружено масляное пятно протяжением около четырёх миль и небольшое количество глушеной рыбы»[232].

Вроде бы все доказательства гибели субмарины налицо. Увы, в феврале 1942 г. на Чёрном море не было ни одной германской или итальянской подводной лодки, а единственная румынская подлодка «Дельфинул» мирно стояла в Констанце весь 1942 г., равно как и 1943-й, и 1944-й!

Надо полагать, это было, скорее всего, наше судно или самолёт (последнее маловероятно). Смотрю в списки наших погибших судов[233]. Вроде бы в феврале никто из своих не мог погибнуть на минах у Севастополя. Но, увы, сей талмуд содержит далеко не полный перечень погибших судов. Так, 11 ноября 1941 г. из Севастополя в Туапсе вышли судно «Красный Водолей» и морской буксир СП-18. В Туапсе они до сих пор не прибыли, а в «талмуде» о них нет ни слова. Скорее всего, они стали жертвами собственных мин в районе Севастополя.

Зимние шторма сорвали многие десятки мин из минных заграждений, выставленных Октябрьским летом. В результате у Севастополя плавать стало опасно даже по фарватеру. Вот происшествия только одного дня 11 февраля 1942 г.: «В 10 ч. 00 м. базовый тральщик № 412, вышедший в 21 ч. 30 м. 9 февраля с транспортом “Красная Кубань” из Новороссийска в Севастополь, в точке ш = 43°01′, д = 34°10′ расстрелял плавающую мину образца 1908 г.

В 14 ч. 25 м. сторожевой катер № 024 в точке ш = 43°01′, д = 34°10′ расстрелял плавающую мину»[234].

Забегая вперед, скажу, что Октябрьский был очень озабочен потерей транспортов на своих минах. 4 марта «командующий приказал командирам военно-морских баз самим лично утверждать, контролировать и обеспечивать переход транспортов в районах своих баз, надежно прикрывать свои коммуникации с моря и воздуха, обеспечить конвои грамотными лоцманами, обеспечить надежный проход транспортов по фарватерам, а также вход их в базы и выход из баз, не допускать в дальнейшем гибели транспортов на своих минных заграждениях»[235].

Если быть последовательным, то Октябрьский должен был обратиться к Верховному с просьбой отдать под трибунал тех, кто оные мины ставил.

Как уже говорилось, Октябрьский пошёл на хитрость и обозвал траление собственных мин «расширением фарватера». Вроде бы чисто техническое мероприятие, можно и в Москву не докладывать.

Но перейдем к делам чисто артиллерийским. Вывоз артиллерийских боеприпасов в феврале 1942 г. продолжался. 17 февраля в 13 ч. 20 мин. крейсер «Коминтерн» с практически боезапасом прибыл из Севастополя в Батуми[236].

Как это понимать? Что такое