Звери в моей жизни. Путь кенгуренка. Поймайте мне колобуса. Поместье-зверинец - Джеральд Даррелл

за часом повторяла процедуру и взяла таки женоненавистника измором. Он все еще при виде ее бодал проволоку, но затем вместо ладони хватал орех, обнюхивал и съедал кусочек. И вот уже он гораздо учтивее берет угощение! Было очевидно, что найден корм, который пришелся ему по вкусу. Постепенно он, а за ним и другие гверецы научились брать пищу из поставленной на пол миски и с каждым днем ели чуть больше. Мы воспрянули духом. Правда, обезьяны оставались малоежками, но хоть перестали отвергать виноград, морковь и яблоки, а главное – начали пить витаминизированное молоко, так что можно было не опасаться за их жизнь.

Но и теперь кормить их было поистине геркулесовым трудом, и только поразительное терпение Энн позволяло ей справляться с порученным делом. На наше счастье, держалась хорошая погода, ведь начнись сильная качка, гверецам вряд ли удалось бы избежать морской болезни, а тогда, не сомневаюсь, мы остались бы без колобусов.

Пользуясь тем, что «Аккра» зашла в Лас-Пальмас, мы поспешили на местный базар и накупили всяких даров природы, способных, как нам казалось, привлечь гверец, в том числе таких, которых они еще не видели: шпинат, землянику, вишни. Торжествующие, доставили мы на пароход добытые овощи и фрукты и приступили к испытаниям. Надо ли говорить, что гверецы воротили нос от дорогостоящих вишен и земляники (правда, потом они все-таки снизошли к вишням). Шпинат попробовали, но тоже не оценили. У нас еще была в запасе какая-то зелень вроде фасоли; Энн в последнюю минуту обнаружила ее на базаре, и на всякий случай мы взяли немного. И вот, поди ж ты, гверецы так набросились на стручки, что, знать бы заранее, мы бы целый мешок припасли.

Наконец мы прибыли в Ливерпуль. К моей великой радости, день выдался солнечный, жаркий. Я говорил себе, что скоро всем мучениям конец, ведь осталось только отвезти нашу коллекцию в аэропорт и лететь на Джерси. Вечером животные уже будут благополучно размещены в зоопарке, а там им обеспечен самый тщательный уход и нежная любовь сотрудников.

Пароход медленно подошел к стенке. Тем временем мы лихорадочно трудились в трюме, обивая клетки брезентом и легкими одеялами. Я всегда так делаю – не столько для защиты животных, сколько для того, чтобы люди не тыкали пальцами в клетки с риском быть укушенными. И зверей только напугают. К тому же в темной клетке животные спокойнее переносят всякую тряску и болтанку.

Снова огромные сети вознесли клетки над бортом, потом опустили на пристань, где стояли наготове грузовики, чтобы везти нас в аэропорт, к зафрахтованному самолету. Мы аккуратно расставили клетки в кузовах машин, и я облегченно вздохнул. Еще несколько часов – и мы будем дома, на Джерси… Тут ко мне подошел маленький человечек и осведомился, не я ли мистер Даррелл. Я кивнул, радостно улыбаясь.

– Видите ли, сэр, – сказал он, – я по поводу ваших леопардов.

У меня сердце оборвалось.

– Что с ними? – спросил я.

– Видите ли, сэр, у вас нет разрешения на ввоз.

– Как же так, – возразил я. – Мы обращались в министерство, там дали разрешение и сказали, что, поскольку леопарды из Ливерпуля сразу же проследуют на Джерси, их не надо подвергать карантину в Англии.

– Видите ли, сэр, я не получал никаких бумаг на этот счет.

– Господи… Но ведь достаточно позвонить в зоопарк…

– Ничего не знаю, сэр. Без документов я не могу их пропустить.

Я постарался взять себя в руки. За мою жизнь мне не раз доводилось нарываться на бюрократические крючки, и я знал, что лучше не давать воли своим чувствам.

– Хорошо, я позвоню в зоопарк.

– Пожалуйста, сэр. Только боюсь, вам придется оплачивать разговор.

– С удовольствием, – процедил я сквозь зубы.

Мы прошли в мрачный закуток, служивший ему кабинетом, и я соединился с Кэт.

Где, черт возьми, разрешение на леопардов? Кэт сообщила, что бумаги сию минуту прибыли в зоопарк. Озадаченная этим, она сразу позвонила в министерство, хотя не сомневалась, что один экземпляр направлен в Ливерпуль. Нет, любезно ответили ей в министерстве, никаких экземпляров в Ливерпуль не направляли, потому что все документы принято посылать лицу, ожидающему леопардов и прочих животных.

У меня вырвался стон.

– Ладно, Кэт, – сказал я. – Я сам позвоню в министерство.

Она продиктовала мне номер телефона, и я связался с соответствующим отделом. Чиновник выразил свое сожаление, но добавил, что отдел не совершил никакой ошибки, направив документы туда, куда должны прибыть леопарды.

– Ну хорошо, можно попросить вас поговорить с джентльменом, которому я сейчас передам трубку? Он не разрешает мне везти леопардов на Джерси, потому что не получил нужных документов… Вы не могли бы подтвердить ему, что разрешение оформлено?

Я передал трубку моему мучителю. Он что-то бормотал и всячески кочевряжился, но все же чиновник из министерства убедил его, что разрешение на леопардов есть. С кислой физиономией положил он трубку: я испортил ему все удовольствие…

– Мне можно идти? – мягко осведомился я.

– Да, пожалуй, – пробурчал он.

И мы поехали в аэропорт. Однако из-за бюрократа мы потеряли целый час, пришлось звонить и предупреждать, чтобы нас подождали.

В аэропорту животных погрузили на самолет, затем мы сами расселись по местам и застегнули пояса. Взревели моторы, самолет задрожал и тронулся с места. Но вдруг остановился. Возвратился на место, снова прибавил оборотов и рванулся вперед и снова остановился. Вернулся на исходную позицию и заглушил моторы. Пилот подошел ко мне с виноватым видом.

– Боюсь, сэр, у нас неисправность, – сказал он. – Мы не можем взлететь.

– Сколько времени уйдет на починку? – спросил я.

– Боюсь, сэр, это трудно сказать.

– А можно оставить животных в самолете на это время?

– Можно оставить, сэр, а можно перенести в ангар, если хотите.

– Пожалуй, лучше в ангар, – сказал я. – Потому что некоторых из них пора кормить.

Мы вытащили клетки из самолета и отнесли в пустующий ангар. Шли часы, мы покормили наших подопечных, дали им молока. Наконец ко мне подошел представитель авиакомпании и сообщил, что механики ищут неисправность и, как только самолет будет готов, мне дадут знать. Я позвонил в зоопарк и предупредил Кэт, что мы задерживаемся. Два часа дня, три, четыре… В пять часов мне доложили, что при прогоне моторов опять выявилась какая-то неисправность.

– Пустые хлопоты, – сказал я. – Лучше предоставьте нам другую машину.

– Позвольте еще попробовать, – упрашивали они.

– Пожалуйста, – ответил я. – Только мне не улыбается лететь на самолете, который может подвести. Я вообще не большой любитель летать, а на неисправных машинах и подавно.

Было уже довольно поздно, когда мне сообщили, что неисправность наконец устранена. Мои