Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

сморгнул появившуюся слезу. Вряд ли он мог что-то ещё добавить к этому описанию. Не говорить же в газете о том, что он несколько лет зарабатывал на жизнь себе и сыну браконьерством и охотой на мантикор в горах Шотландии. Или о том, что все родовые богатства он передал Малфоям ради того, чтобы остаться на свободе. Или о том, что убивал арабских колдунов (или не только колдунов) на благо лорда Лонгботтома…

Ещё одно письмо было написано лично Корнелиусом Фаджем, вернее, его личным секретарём. В нём Министр участливо интересовался обстоятельствами смерти и тем, где отец получил свои раны. В свете объявлений Дамблдора это было явно провокационным вопросом, поэтому Теодор по совету леди Виктории отложил письмо в сторону.

— Ответишь ему что-нибудь на заседании Визенгамота, всё равно Фадж там аж два кресла занимает, — буркнула она.

До конца дня Теодора накормили ещё три раза и влили в него несколько галлонов укрепляющего зелья. Бабушка ядовито пояснила, что предпочла бы, чтобы её внук был похож не на древко от метлы, а хотя бы на фонарный столб — Тео и правда был достаточно худым по меркам взрослых волшебников.

Всё, что он успел — написать ремарку в «Пророк» с одобрением текста и фотографией отца, которую он просил приложить в некролог, и письмо для Джинни: «Джинни, не бери в голову. Всё хорошо. У меня некоторые проблемы с отцом, я думаю, ты прочитаешь об этом в газетах, мне тяжело писать об этом напрямую. Надеюсь, что смогу поделиться с тобой лично. Т.Н.»

На следующий день он вместе с бабушкой камином отправился в Нотт-холл. Брезгливое выражение на её лице красноречиво свидетельствовало всё, что она думала о покойном отце, который по-прежнему безучастно летал по особняку, никак не отреагировав на леди Викторию.

— Ну, давай, внучек, сожги его, как вы это делаете.

Теодор вспомнил, что читал в семейных книгах. Действительно, Нотты, в отличие от других волшебников, сохранили поклонение огню сквозь века. Каждого своего мертвеца его предки сжигали потоком магического огня, а прах, что от него оставался, развеивали над Темзой.

Юноша перехватил палочку. Магия уже хорошо слушалась его, благодаря бабушкиной диете.

— Разве это не нужно делать на открытом воздухе?

— В этом, прости меня уж, свинарнике, в который вы превратили свой дом, вряд ли чего будет жаль! Жги, внучек!

Теодор направил палочку на мешок, оставленный Гестией. Призрак отца всплыл из-под пола и остановился рядом с мальчиком, бессмысленно глядя вперёд. Это чуть убавило настроя у юноши, но он всё равно собрался с мыслями и прочертил руну Игнус.

— Игнис Фламенти Мортиро! — воскликнул юноша.

С кончика его палочки сорвался голубой, холодный, как морозная зима, огонь, тут же охвативший мешок. Во мгновение ока ткань сгорела и пламя перекинулось уже на тело. Магнус Нотт горел, и этот огонь наполнял сердце Теодора какой-то глубинной эмоцией, которую он ещё не понимал. Лишь поток пламени прекратился, песчинки праха, оставшегося от тела мага, опали на истёртый и грязный паркет.

— Акцио, прах Магнуса Нотта, — произнёс он, подставляя приобретённую утром в Косой аллее похоронную урну. Урна была раскрашена в рыжий, что хорошо сочеталось с пламенной натурой Ноттов.

— Не думал, что это будет так обыденно, — поделился призрак, и нырнул под пол. Теодора передёрнуло.

— Не думаю, — скопировала его тон леди Виктория, — что этот призрак не развеется к полнолунию! Не хочу даже представлять, что там в подвале. Будем чертить круг здесь. Разгреби пока место, нам будет нужно несколько ярдов.

Пожилая колдунья с хлопком исчезла, а Теодор принялся переставлять предметы. Разнообразия ради он использовал чары Карпе Ретрактум, которые Флитвик давал им на третьем курсе. Светящаяся плеть магии, двигающаяся вслед взмахам палочки, успокаивала и дарила ему умиротворение, пусть обычный Локомотор был экономнее.

Наконец, потрёпанный диван отправился под лестницу, а стол — на своё законное место на кухне, и Тео как раз управился к возвращению леди-бабушки. Та сжимала в кулаке за горло кудахчущую куру, явно не осознающую, что именно ей грозит.

— Ритуального ножа, полагаю, у тебя нет?

— Я видел его в Гринготтсе, — покраснел Тео. — Но туда достаточно долго добираться.

— Пошли своего эльфа. Ах да, эльфа у вас нет — иначе бы здесь не было так грязно!

Буквально вслед её словам в зал влетела сова, метнувшая в Теодора конверт, и, сделав круг, умчавшая обратно в кабинет отца, где Гестия оставляла открытым окно.

В конверте для Теодора значилось письмо от миссис Флитвик, в котором она его извещала, что готова передать эльфа в стазисе в любой день в Хогсмиде с трёх пополудни до шести. Теодор мысленно застонал — это было ещё одно дело к списку неожиданного числа дел, что ему полагалось совершить.

* * *

— Бабушка, откуда ты так хорошо знаешь этот ритуал? — восхитился Теодор, ощущая в себе нечто новое. Ритуал эмансипации закончился смертью курицы, которая явно так ничего и не поняла, и впитыванием без остатка её крови в центр ритуального круга. Лорд Нотт, а теперь он ощущал, что его можно так назвать, пребывал в хорошем расположении духа.

— Ну, хватит тебе в эйфории пребывать, а то ещё задерёшь нос слишком высоко, — усмехнулась леди Виктория. — Я вообще-то внештатный консультант Министерства по вопросам ритуалистики! Помню, в прошлом десятилетии Дамблдор даже приглашал меня в Хогвартс. Эх, надо было соглашаться!

Пожилая колдунья проковыляла к камину и, запустив руку в карман, достала оттуда горсть пороха.

— Джонс-холл!

Теодор остался один. Он осмотрел место проведения ритуала — теперь о нём напоминал лишь чистый круг на грязном в остальной части паркете. Ритуальный нож Тео убрал в свой безразмерный мешочек, который вновь стал носить, как медальон, на груди. Знакомство с леди-бабушкой было явно лучшим, что могло с ним случиться после… после такого начала лета.

Глава 55

— Рассматривается наследственное дело Теодора Магнуса Нотта, претендующего на место рода Ноттов в Визенгамоте, — усталым голосом произнёс Персиваль Уизли, помощник главы администрации Визенгамота и по совместительству секретарь заседаний. О его назначении Теодор прочитал в пропущенном выпуске газеты — там же сообщалось, что новым главой Департамента международных отношений становился Якоб Скамандер, а первым заместителем — Роджер Буллстроуд, дядя Миллисенты. Судьба самого Крауча была раскрыта в передовице — его поместили в Мунго на пожизненное лечение, обнаружив множественные ментальные травмы, «вызванные перенапряжением в ходе многолетней плодотворной работы на Магическую Британию».

Ещё один выпуск, в котором как раз оказался представлен некролог на отца Тео, был посвящён дебатам о смещении Альбуса Дамблдора