Короли Вероны - Дэвид Бликст

Но сначала надо написать Пьетро. Необходимо предупредить мальчика о том, что враг их снова вступил в игру.

Виченца, 17 августа 1316 года

В июне полномочия правителя Кремоны Кавалькабо перешли к Джиберто да Корреджио, заклятому врагу Скалигера; даже брак племянницы Корреджио с братом Баилардино не смягчил этой ненависти. Недовольные и встревоженные тем, что власть теперь у Корреджио, Скалигер и Пассерино Бонаццолси снова занялись войной на западе и осадили Кремону с земли и с воды. Джакопо ничуть не расстроился, что не попал в число участников кампании.

Некоторые, впрочем, весьма расстроились. Например, Баилардино расстроился до такой степени, что отказался воевать против новоиспеченного родственника. Джузеппе Морсикато, цирюльник, хирург и рыцарь, расстроился не меньше Баилардино: он рвался в Кальватоне, уверенный, что там его искусство пригодится. Нынче его покровитель не пошел на войну, так что Морсикато приходилось размениваться на врачевание тепловых ударов и похмелья.

В тот вечер в палаццо семейства Ногарола Морсикато пользовал юного оруженосца. Мальчик метался в жару; в силах Морсикато было только дать ему снотворное. Любимое снадобье Морсикато — сок из маковых зернышек и толченые семена конопли — погрузит мальчика в сон до тех пор, пока не наступит либо перелом в болезни, либо смерть.

Ночь обещала быть долгой, а Морсикато изрядно проголодался. Когда за ним прислали, жена его спала и потому не наказала служанке отнести ему поесть. Сам же Морсикато попросту забыл отдать подобное распоряжение — что было для него типично. Так всегда получалось — за неустанными трудами Морсикато редко вспоминал о собственных потребностях. Теперь, осмотрев мальчика и сделав для него все возможное на данный момент, доктор, лысеющий, с раздвоенной бородкой, направился в сторону кухни.

В течение двадцати минут Морсикато шарил по кухонным шкафам и поглощал все, что попадалось под руку; под конец попалась отличная холодная фазанья ножка и ломоть черствого хлеба. Морсикато стал искать чего-нибудь другого, кроме вина, чтобы запить сухарь, и был вознагражден бульоном, которого он похлебал из большой деревянной миски. Старый солдат Морсикато привык к подобной пище. Так кормили в походах, что вполне соответствовало ситуации: Морсикато лечил главным образом на поле битвы — не одной, так другой.

Именно после первого своего боя (господи, сколько же лет прошло!) Морсикато научился врачевать переломы, бинтовать головы и отпиливать конечности, которые иначе грозили гангреной. Его способность схватывать на лету, а также способность сдерживать рвоту при виде изуродованных тел были замечены, и Джузеппе отправили в Падую, изучать медицину. Примечательно, что даже в период обострения перманентной взаимной ненависти падуанцев и веронцев последние всегда могли приехать учиться медицине, буде у них случалась в том потребность. Врачей катастрофически не хватало, особенно умеющих лечить раны, полученные в бою. Морсикато повезло, что он одинаково хорошо владел мечом и исправлял последствия хорошего владения мечом.

«Я должен быть рядом со страждущим».

Он собрал остатки позднего ужина и стал подниматься из кухни в покои, ругая себя за то, что предался воспоминаниям. В первый раз его посвятили в рыцари отнюдь не за боевые заслуги. Морсикато по найму лечил солдат предыдущего императора Генриха и спас от смерти приемного сына одного из его приближенных. Впрочем, все знали, что спасенный мальчик — незаконный сын самого Генриха. В знак благодарности император посвятил Морсикато в рыцари ордена Святой Катерины на горе Синай. Вскоре Морсикато удостоился посвящения в рыцари уже от Кангранде, а там и членства в совете старейшин города Виченцы — в обоих случаях благодарить следовало уязвленное самолюбие. Таким образом, Морсикато нес на своих плечах бремя трех рыцарских орденов. И все за спасение незаконного сына незаконного правителя.

Морсикато перебирал в памяти свои заслуги, и мысли его незаметно перекинулись на наследников вообще. Затем на наследников престола. И наконец, на одного конкретного наследника, находящегося в этом доме.

И он решил проверить, как там маленький сорванец. Миновав дверь, за которой лежал в жару юный оруженосец, Морсикато пошел по коридору к комнате Ческо. Что-то было не так, однако доктору понадобилась целая секунда, чтобы понять: у дверей отсутствовал караульный. Закрытую дверь заливал лунный свет из стрельчатого окна в конце коридора.

На плиточном полу что-то блеснуло. Нет, не лужа. Так, несколько капель, не более.

Морсикато поставил блюдо со снедью в сторонке и огляделся. Оружие на стенах не висело — чертенок Ческо очень быстро научился его снимать. У Морсикато в распоряжении был только скальпель. Что ж, и он подойдет.

Морсикато приложил ухо к двери и услышал шорох, а затем шепот:

— Где же ты, мой щеночек? Давай выходи — позабавимся.

Тон был игривый. Капли на полу наводили совсем на другие мысли.

«Сколько же их тут, — думал Морсикато, — и куда они дели труп караульного?»

Морсикато мог, конечно, попробовать открыть дверь. Но малейший шум послужил бы злоумышленникам предупреждением, и Морсикато пришлось бы противостоять им в одиночку. В то же время большой шум сыграл бы ему на руку — ему, а не злоумышленникам. Отступив на шаг, он выставил вперед левое плечо и навалился изо всех сил.

Дверь с треском поддалась. Выставив вперед скальпель, Морсикато шагнул в комнату, поспешно оглядываясь по сторонам.

В комнате горел стеклянный фонарь. Именно фонарь был первым, что увидел Морсикато, — и, пожалуй, последним. На доктора направили клинок, он едва успел отскочить. Скалигер бы на месте Морсикато увернулся, или отразил удар своим мечом, или продемонстрировал еще какое чудо ловкости. Морсикато же просто избежал вскрытия, ударившись поясницей о стол, и упал на копчик. Он успел забраться под стол прежде, чем был нанесен второй удар. Вопя: «Aiuto! Aiuto!»^[65] доктор отчаянно лягался, так что у злоумышленника немало сил уходило на прыжки. Необходимо было продержаться до тех пор, пока в палаццо не поднимется тревога.

В ушах загрохотало, и стол взлетел в воздух. Злоумышленник был не один: его помощник поднял стол, и Морсикато получил удар по голове. Морсикато сделал выпад и наугад вонзил скальпель. Он почувствовал толчок, когда скальпель вошел в живую плоть. «Второй» пнул доктора — рука его со скальпелем судорожно дернулась, и скальпель повернулся в ране. «Первый» взвыл и повалился на доктора. Они начали бороться, в то время как «второй» пинал их обоих ногами.

В отдалении Морсикато услышал шум шагов — множество людей спешили на его зов. Значит, он все-таки перебудил всех своими воплями. Злоумышленники оставили Морсикато и бросились к открытому окну. Доктор рванулся было за ними, но один из мерзавцев свалил фонарь, масло разлилось, и на полу заплясало пламя. Морсикато пришлось отступить. Сорвав со стены гобелен, он принялся тушить огонь. В одно мгновение доктор оказался в непроглядной тьме.