Искатели приключений - Гарольд Роббинс

— Ты должен ехать с генералом потому, что ты его пленник?

— Нет, — ответил отец. — Мы с генералом друзья, и мы считаем, что людям надо помочь.

— Значит, ты станешь бандитом, как он? — спросил я.

— Генерал не бандит.

— Но его люди бандиты.

— Они уже больше не бандиты, — объяснил отец. — Генерал взял всех бандитов в свою армию, и теперь они повстанцы.

— Армия носит красно-синие мундиры, а у этих нет никакой формы. Они выглядят, как бандиты.

— Когда-нибудь и у них будет форма, — вмешался генерал.

— Да? — Я посмотрел на бесстрашное лицо генерала. — Вот тогда будет другое дело, тогда они будут похожи на армию.

Услышав приближающийся конский топот, я посмотрел на дорогу. Это был мой дедушка, дон Рафаэль.

— Дедушка! — закричал я и, спрыгнув с колен отца, побежал к перилам и стал махать руками. — Здравствуй, дедушка!

Обычно, когда я стоял у перил и кричал ему, он махал рукой и кричал мне в ответ, но в этот раз он хранил молчание. Как только дедушка спешился, я понял по его крепко сжатым губам и бледному лицу, что он разозлен.

Дедушка подошел к ступенькам, и отец встал, приветствуя его:

— Добро пожаловать, дон Рафаэль.

Дедушка не ответил и сурово посмотрел на отца.

— Я приехал за своим внуком, — сказал он.

Я было бросился к нему, но что-то в его голосе остановило меня. Я посмотрел на дедушку, потом на отца.

Когда отец протянул руку и притянул меня к себе, лицо его стало еще более серым. Я чувствовал, как дрожат на моем плече его пальцы.

— Не думаю, что после моего отъезда мой сын будет в безопасности в этой долине, — сказал отец.

— Ты потерял все права на него, — ответил дедушка все тем же ледяным тоном. — Ты связался с убийцами его матери и не можешь больше считаться его отцом. Если общаешься с подонками, то и сам становишься подонком!

Я почувствовал, как пальцы отца впились мне в плечо, но тон его голоса не изменился.

— Это была случайность, и люди, совершившие это, уже поплатились своими жизнями.

Голос дедушки поднялся почти до крика:

— Разве это может вернуть мою дочь и твою жену? Или твою дочь? Они умерли, а ты уже на следующий день собираешься уехать с их убийцами. И им же ты хочешь доверить заботу о своем сыне?! — Отец молчал. — Ты не успокоишься, пока не убедишься, что он стал таким же, как они! Убийцы! Грабители! Насильники!

Дедушка рванулся ко мне, но отец встал между нами.

— Это мой сын, — произнес отец все тем же спокойным голосом, — и он здесь не останется. Как только сюда придет армия, его возьмут заложником. В горах для него будет безопаснее.

— Проклятый негр! Черня кровь! — Дедушка плюнул в отца. — Сын и внук рабов! Низший из низших! Я думал, что ты порядочный человек, иначе не позволил бы тебе жениться на моей дочери. Теперь я вижу, что ошибся. Нет такой низости, на которую ты не пошел бы, чтобы выслужиться перед своими бандитами, как это делали твои родители перед своими хозяевами!

Внезапно с кресла поднялся генерал.

— Довольно, старик! — крикнул он.

Дедушка бросил на него взгляд, полный презрения.

— Бандит! — В устах дедушки это слово прозвучало как самое оскорбительное, которое мне когда-либо доводилось слышать.

Лицо генерала налилось кровью.

— Хватит, старик! Тебе не достаточно того, что мы не тронули тебя и твое имущество? Или ты уже настолько стар, что стремишься к смерти, чтобы успокоить боль в костях?

Дедушка смотрел на отца, игнорируя слова генерала, как будто того вообще не существовало.

— Если ты хоть немного любишь своего сына, то, пока не поздно, отдай его мне! Отец покачал головой.

— Уходи! — приказал генерал. — Пока у меня не лопнуло терпение. Я могу не посмотреть на то, что твой зять просил не трогать тебя.

Дедушка скользнул по нему взглядом.

— Мне не нужна ни твоя забота, ни его милости. За свою жизнь я повидал много подобных типов. Я еще доживу до того момента, когда увижу твою голову, насаженную на копье, как многие ей подобные!

Дедушка повернулся и стал спускаться по ступенькам террасы, гордо выпрямив спину. Его костюм был такой же белоснежный, как снег на вершинах гор. Он сел на лошадь и развернул ее.

— Скоро сюда придет армия, и мы посмотрим, какой ты храбрый!

Потом он посмотрел на меня, и голос его несколько смягчился.

— До свидания, внучек, — печально произнес он. — Я уже оплакал тебя.

Он пустил лошадь в галоп. Я смотрел ему вслед. Копыта лошади вздымали клубы пыли, и, наконец, он скрылся из вида. Взглянув на отца, я увидел в его глазах то же печальное выражение, что и в глазах дедушки. Он внезапно подхватил меня на руки и крепко прижал к себе.

— Сынок, сынок, — прошептал он. — Я молю Бога, чтобы мое решение оказалось правильным.

Генерал громко хлопнул в ладоши, и из лагеря, расположенного за дорогой, прибежал человек. Это был крупный мужчина, я никогда не видел таких толстых людей, но бежал он с необыкновенным проворством, так что напомнил больших диких козлов, прыгающих с утеса, которых мне приходилось видеть в горах. На бегу он сорвал с головы шляпу.

— Да, ваше сиятельство?

— Гато Гордо, — сказал генерал. — Собирай свои пожитки и отвези этого мальчика в горы. Поручаю его твоим заботам. Если с ним что-нибудь случится, ответишь головой.

— Слушаюсь, — мужчина поклонился и перевел взгляд на меня. — Мальчик уже собран в дорогу? — поинтересовался он.

Отец посмотрел на генерала.

— Ехать надо прямо сейчас? Генерал кивнул.

— Опасность возрастает с каждым днем. Отец медленно опустил меня на пол.

— Иди в дом и скажи Саре, чтобы собрала твою одежду.

— Да, папа, — послушно ответил я и направился к двери.

— И поторопись, малыш, — добавил мне вслед Гато Гордо. — Хорошо бы достичь гор до темноты.

Тогда я постеснялся заговорить с ним, но позже, ночью, когда меня разбудил вопль животного, я, дрожа, подполз к нему по холодной земле.

— Гато Гордо, я боюсь, — прошептал я. Он взял меня за руку.

— Держись за меня, малыш, — бодро сказал он, — и тогда в горах с тобой ничего не случится.

Успокоенный его прикосновением, я закрыл глаза и снова уснул.

Но это было больше двух лет назад, а сейчас солнце освещало долину, и мне было видно ее почти всю. Я привстал на стременах, ощущая растущее возбуждение. Я так давно не был дома. Дедушка будет рад, что ему не придется меня оплакивать.