Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар

Взволнованный Шарль взял на руки маленького индейца и передал его мадам Робен, которая прижала его к себе.

— Идите сюда, дитя мое, — сказала индианке эта славная женщина, сделав ей знак подняться в лодку.

Та едва заметно покачала головой и посадила в лодку испуганного старшего сына.

— Вы отказываетесь ехать со мной? — удивленно спросила мадам Робен.

— Не сейчас, потом, потому что индейская женщина должна выполнить свой долг. Она хочет повести в лес белых людей, руки которых так сильны, а сердца так добры. Она нашла следы тех, кто убил ее мужа и ограбил белых. Пусть белые следуют за ней, она покажет им место, где спрятано их сокровище. Потом она отомстит за убитого мужа.

В третий раз робинзоны покинули голландский берег, пересекли Марони и оказались на французской территории. Индианка сказала правду. Провизия, боеприпасы, сельскохозяйственные и промышленные инструменты, весь остаток груза, спрятанный ворами в непроходимых зарослях, был обнаружен благодаря признательности и проницательности индианки. Все было на месте, вплоть до ящиков с динамитом, привезенных в расчете на разработку жил золотоносного кварца.

Поскольку две из трех шлюпок Гонде бесследно исчезли, а оставшаяся третья уже была нагружена с лихвой, решили, что первым делом нужно все-таки добраться до плантации. Николя, Шарль и оба бони отправились вверх по реке вместе с пассажирами паровой лодки, тогда как другие робинзоны остались стеречь сокровище. Впрочем, этого можно было и не делать, поскольку экваториальные бандиты не предприняли никаких попыток вернуть его. После шести дней изнурительной работы, после трех путешествий одно за другим от тайника к плантации робинзоны наконец снова стали владельцами всех привезенных из Европы предметов, благодаря которым они собирались произвести на диких землях Гвианы мирную революцию труда и процветания.

Глава XIII

Сироты!.. — Новая семья и новая любовь. — Креол с Сент-Томаса становится гвианским робинзоном. — Индейские пастухи. — Тайны, еще более непроницаемые, чем гвианский лес. — Приготовления к разработке золотоносных участков. — Что подразумевается под «изысканиями». — Первое путешествие в страну золота. — Разрешение на разведку и временные концессии. — Что нужно брать в неизведанные земли. — Спутники золотоискателя. — По компасу! — Усталость, надежда, разочарование и страдания. — Скорбный путь. — Первая проба изыскателей и первый лоток. — Золото! — Два отважных старателя. — Казальс и Лабурдетт. — Французская Гвиана — соперница Австралии и Калифорнии.

Три месяца прошло с того дня, как гвианские робинзоны, наконец воссоединившись после множества злоключений, вернули себе свои товары и оборудование, таинственно похищенные неизвестными. Как несложно предположить, количество колонистов возросло. Инженер и его жена удочерили осиротевших мисс Люси и мисс Мэри. Бедные девушки потеряли мать через несколько дней после прибытия на плантацию. Миссис Браун, ослабленная лишениями во время бесконечных путешествий семейства, не перенесла губительного повторного приступа злокачественной лихорадки, которому не смогли помешать самая внимательная забота и передовые методы лечения. В предсмертный час несчастная мать пришла в себя. Она схватила мадам Робен за руки и последним, проникновенным взглядом взмолилась о судьбе своих дочерей.

— Они станут моими детьми, — прошептала жена инженера на ухо умирающей.

Эта торжественная клятва, эти четыре слова, сказанные благородной женщиной с чувством, на которое способна только мать, разгладили черты лица миссис Браун и облегчили ужас последней минуты. Она скончалась тихо, не сводя со своих обезумевших от горя дочерей взгляда, полного любви и сожаления.

С этой роковой минуты мадам Робен ни на дюйм не отступала от своих обязательств. Люси и Мэри заняли в сердце приемной матери такое же место, как и четверо ее собственных сыновей, и никто из них не чувствовал себя обделенным, столько материнской нежности было в сердце этой непревзойденной натуры, созданной только для любви. Молодые робинзоны были счастливы тем, что их семья стала еще больше, и испытывали к своим сестрам привязанность на грани обожания. Николя, юноши бони, старый Ангоссо и добрая Ажеда относились к ним как к божествам.

О Питере Паулусе Брауне не было никаких новостей, хотя маньяк стал предметом долгих и тщательных поисков. Пусть колонисты и не проявляли особенного интереса к этой малосимпатичной личности, все же он оставался отцом девушек. Этого было достаточно для того, чтобы попытаться его найти.

Гонде сделался заправским робинзоном. На всякий грех найдется милость. За двадцать лет бедняга с лихвой искупил былую ошибку. Грех его молодости прощен. Он стал управляющим плантации, а глубокие познания в сельском хозяйстве сделали его незаменимым.

Месье дю Валлон выздоровел. К нему вернулись былая сила и гордая осанка. Он оказался человеком образованным, воспитанным, трудолюбивым и исключительно честным. Креол по праву сумел завоевать уважение и привязанность всех членов колонии и попросил принять его в ряды гвианских робинзонов, что Робен и его сыновья сделали без малейшего промедления.

Он смог убедиться в географической ошибке, совершенной во время первого размещения прииска «Удача». Дю Валлон весьма охотно признал, что эти земли принадлежат не ему, и поспешил убедить в этом своих компаньонов. Ошибка эта, в сочетании с катастрофой, случившейся во время работ на прииске, могла бы стать для них роковой, если бы инженер, справедливый во всем, не решил щедро возместить им понесенные расходы.

Месье дю Валлон, как и прежде, возглавил прииск «Удача», причем эта должность вовсе не синекура. В самом деле, на золотые поля пришлось совершить множество экспедиций, к счастью результативных. Около пятидесяти рабочих, которым удалось спастись во время катастрофы, описанной в первых главах нашего повествования, были наняты новыми владельцами прииска. Их с лихвой обеспечили припасами, и они уже два месяца трудились, приводя все в порядок. Хижины частично отстроили, участок расчистили, а огонь помог справиться с поваленными деревьями. Все было готово к тому, чтобы принять сто пятьдесят или даже двести старателей и переселенцев, которых со дня на день ждали из Кайенны. Лавки были полны, а Мариус, «бакалавр из Маны», снова занял свой пост кладовщика.

Бесстрашный вождь гвианских робинзонов готовился пожинать плоды двадцатилетних трудов. Уже завтра эта земля изгнания преобразится. Повсюду царит изобилие. Рабочие могут приезжать сюда из всех уголков колонии, здесь они найдут все необходимое, и даже с избытком. Бедствий, подобных тому, что случилось в Куру, можно было не опасаться, поскольку тысячи животных, гордо вздымая рога, резвились на тучных пажитях и щипали траву с аппетитом, указывавшим на превосходное здоровье. Сотни гектаров, засеянных маниоком, ямсом и бататом, дожидались времени сбора урожая. Индийские кули, признанные агрономы, важно расхаживали по полям вместе с несколькими краснокожими, чьи