Адъютант Бухарского эмира - Виктор Иванович Носатов

поручить самое ответственное задание. С отрядом в пятьдесят сабель тебе предстоит перекрыть дорогу, ведущую к военному гарнизону, чтобы неверные не смогли помешать нам расправиться с предателями.

Он подозвал Темир-бека к столу, на котором лежала развернутая карта с непонятными значками и изображениями, коряво выведенными разноцветными карандашами. Склонившись над картой, молодой караул-беги долго ее рассматривал, пытаясь понять, где стоят вражеские гарнизоны, но так ничего и не поняв, обернулся к отцу.

— Что это? — недоуменно спросил он.

— Карта боевых действий моих формирований, — явно удивленный вопросом, не сразу ответил Ислам-бек. — А что, непохоже? — в свою очередь спросил он.

— Уважаемый токсобо, — обратился к отцу, как военный к военному Темир-бек, — это не карта боевых действий, а сплошная путаница! Не знаю, как вы, а я не могу разобраться, где находятся наши силы, а где вражеские.

— Вот здесь стоят гарнизоны Красной армии, — указал токсобо на обведенные черным цветом населенные пункты. — А здесь дислоцируются моджахеды ислама, — показал он районы, густо заштрихованные зеленым цветом.

— Ну, теперь мне понятно, — удовлетворенно сказал молодой офицер. — Но для того чтобы это было понятно всем, необходимо единообразие в оформлении карт. В Европе принято обозначать противника красным цветом, цветом крови, которую побежденные враги должны пролить.

— Но мы воюем не в Европе, а на Востоке, где своих черных врагов мы зарываем в черную землю, — мудро изрек Ислам-бек, поглаживая свою черную, клиновидную бородку.

Обескураженный таким простым и доказательным ответом, идущим, может быть, напрямую от землепашцев, ставших воинами, Темир-бек только и смог промолвить:

— Аллах велик. И нам, его верным слугам, неведомы все его замыслы и чаяния… И все-таки, господин токсобо, — перешел он на официальный тон, — я бы порекомендовал вам, как самому близкому и дорогому мне человеку, прислушаться к моему совету.

— Мой мальчик, не называй меня токсобо, для тебя я был и остаюсь добрым и заботливым отцом.

— Хорошо, отец!

— Я верю, что ты не посоветуешь мне плохого, но так уж у нас было заведено еще в самом начале войны против неверных. И я не хочу отступать от этой давней традиции.

— Боюсь, отец, что на этот раз вам придется согласиться со мной, — продолжал настаивать Темир-бек, — иначе вы можете оказаться в щекотливом положении, когда к вам нагрянут с проверкой генералы эмира или, хуже того, англичане.

— Какие генералы, какие англичане? — гневно воскликнул Ислам-бек. — Да я на порог своей юрты никаких соглядатаев эмира не допущу!

— Отец, смирите свою гордыню, — искренне произнес молодой офицер, — со следующего года, прежде чем обеспечивать вооруженные формирования моджахедов ислама оружием, боеприпасами и деньгами, эмир пришлет своих эмиссаров, которым поручит произвести анализ всех проведенных за год боевых операций, и в соответствии с результатами поверки, будет награждать или наказывать. Я лично готовил для Его Высочества этот документ.

— Спасибо, сынок, что предупредил, — ласково потрепал Темир-бека по плечу отец. — А при чем здесь англичане?

— Большая часть средств на поддержку повстанческого движения в Бухаре поступает эмиру от англичан, и потому они тоже хотят увидеть, на что тратятся их деньги, — ответил Темир-бек. — Все проверяющие в первую очередь будут изучать карты боевых действий. И все эти понятные только вам изображения на картах вызовут у них насмешки. А я не хочу, чтобы над моим отцом, смелым и мужественным военачальником Гиссарской долины, кто-то смеялся.

— Спасибо, сын, за урок, преподанный мне, — искренне прослезился грозный курбаши, — прости меня за то, что я не сразу воспринял твой совет. Но кто научит моих адъютантов европейским наукам?

— Я! Правда, на это надо время, — задумчиво сказал Темир-бек.

— И в самом деле! Но вам же через два дня надо отправляться обратно.

— Ничего, я найду достойное оправдание.

— Спасибо, сынок! Я сегодня же прикажу адъютантам всех подчиненных мне курбаши прибыть в лагерь. Через два дня, когда мы вернемся из похода во славу ислама с победой, все уже будут в сборе.

— А пока я по-новому оформлю вашу карту и после согласования с вами нанесу на нее план предстоящей операции.

— Слушаю и повинуюсь, — неожиданно улыбнулся всегда такой суровый и неулыбчивый Ислам-бек.

Закончив наносить на карту обстановку, Темир-бек, обернувшись к отцу, который, сидя в просторном, красного дерева кресле, больше похожем на походный трон эмира, с упоением следил за его уверенными и четкими действиями за столом, задумчиво сказал:

— Мне кажется, что заградительный отряд надо расположить в этой небольшой лощине, — он показал место на карте. Ислам-бек, нехотя оставив свой трон, подошел к столу.

— Но это же слишком близко от кишлаков, где мы будем проводить операцию, — скептически заметил он, — я боюсь, что в случае нападения неверных вы не сможете здесь долго продержаться. Вот место, где я планировал выставить засаду. — Ислам-бек указал на узкое горло ущелья, которое можно было запереть и меньшими силами.

Темир-бек внимательно изучил подступы к ущелью и со знанием дела изрек:

— Отец, это хорошее место для засады, но противник, столкнувшись с нами в горловине ущелья и поняв, что там не пройти, попытается обойти препятствие вот здесь и вот здесь, — показал он на карте, — и тогда его уже никто не сможет остановить.

— Я сомневаюсь, что гяуры мыслят так же, как ты, сынок, — самоуверенно произнес курбаши, проведя своим острым ногтем по карте. — Здесь они найдут свою смерть.

— Хотелось бы в это верить, — недоверчиво произнес Темир и, взглянув на отца, неожиданно попросил: — Разрешите мне все-таки рассказать вам, в чем мой замысел?

— Рассказывай! — без особого энтузиазма в голосе милостиво разрешил Ислам-бек.

— Будь я военачальником, я бы расположил засаду в двух местах. Здесь и здесь, — показал он на карте. — Дорога круто поднимается на перевал, и на вершине вражеские кони будут еле передвигать ногами. На спуске вражеская колонна окажется, как на ладони, под прицелом первой засады. Как только гяуры начнут подъем на следующий перевал, они окажутся под кинжальным огнем второй засады. И из этого котла тогда уж никому не уйти. Для этой операции мне понадобится четыре «льюиса» с полным боекомплектом и двадцать пять — тридцать всадников. Как видите, я справлюсь с поставленной вами задачей даже меньшим количеством людей.

— Все это хорошо на словах да на бумаге, — скептически ответил Ислам-бек, — а мы привыкли действовать по старинке. Кстати, курбаши Наби-хан уже устраивал там засаду, и довольно-таки успешно. Пока красноармейцы штурмовали скалу, на которой засели его джигиты, курбаши зашел им в тыл и порубил всех до одного. Так что, сынок, я советую тебе воспользоваться уже проверенным в бою замыслом.

— Хорошо, отец. Я поступлю так, как ты советуешь.

Темир-бек тут же обозначил