Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке - Роберт Лайелл

Ознакомительный фрагментза свои хлопоты. Вскоре мы доехали до шлагбаума с часовым, что помешало нашему продвижению. Один из слуг спустился к дежурному офицеру, получил подорожную, внесенную в специальную книгу, и дал ему деньги на выпивку. Затем нам разрешили ехать, и мы оставили Москву позади.

Село Даниловское, сразу за шлагбаумом, предупреждало путешественника о том, что он выехал из древней столицы России вглубь страны. Снег сошел совсем недавно, и дорога во многих местах была очень скользкая, а в других – чрезвычайно извилистая. Через три и шесть верст с двух холмов перед нами предстали прекрасные виды с высоты птичьего полета на огромную и великолепную столицу древних царей, которые, на мой взгляд, были гораздо интереснее, чем хорошо известная и прославленная панорама с Воробьевых гор. Город раскинулся перед нами на обширной равнине и имел форму полумесяца, с Донским монастырем на западе, с изящным Кремлем и возвышавшимся Иваном Великим, множеством монастырей и церквей, увенчанных многочисленными великолепными позолоченными и расписными куполами, а на востоке – Симонов монастырь. Река Москва, текущая через весь город; бесчисленные церкви и башни; позолоченные и раскрашенные шпили и купола; огромное количество зданий, больших и малых, с белыми, желтыми, синими, зелеными и пурпурными стенами и красными, зелеными, синими и черными крышами, вперемешку с маленькими деревянными домами мрачного вида, окруженными садами и парками. Все это было окружено зеленым покровом природы, что дополняло очаровательную картину. Разнообразие объектов, разложение и отражение света, смешение солнечных лучей – все это создавало ослепительное великолепие, вызывавшее у путешественника сильное и неописуемое удивление и восхищение.

Дальше располагалось Коломенское с его старинными церквями и пирамидальными башнями, расположенное среди садов на берегу Москвы-реки. Эта село было любимой резиденцией царя Алексея Михайловича и оспаривает честь рождения Петра Великого со старым дворцом в Московском Кремле. Мы проехали по дороге, ведущей в Царицыно, и вскоре перед нами предстали павильоны этого прекрасного императорского убежища, хотя и довольно далеко от центра. Мы заметили разные дворянские усадьбы, как справа, так и слева, и проехали через несколько сел, таких как Трубецкое[3] и Молоди, прежде чем добрались до первой станции. Дорога была очень извилистой и полна глубоких выбоин. Во многих местах нам приходилось вести лошадей за уздцы пешком, в других – пересекать канавы, рискуя опрокинуться. Когда можно было ехать рысью, тряска была особо неприятной и давала полное представление о дорогах России весной. Недалеко от Подольска, почти в тридцати трех верстах от древней столицы, находилась большая квадратная колонна, на которой были указаны смежные границы Москвы и Подольска. Здесь берега Пахры были покрыты лесом и казались весьма романтичными. Мы пересекли реку на плоту, высадились напротив почтовой станции и предоставили нашу подорожную. С помощью почти безошибочного способа: передав смотрителю деньги на выпивку, мы немедленно получили лошадей.

Подольск раньше считался селом, или деревней с церковью, но во времена царствования Екатерины II был преобразован в уездный город. Павел, однако, лишил его этого статуса, но нынешний монарх, одобрив планы Екатерины, во второй раз удостоил его звания города[4]. Пахра – река значительных размеров, по крайней мере весной, делит Подольск на две части, сообщение между которыми поддерживается зимой по льду, весной – на плоту, а летом – по плавучему мосту.

Подольск – уездный город всего в тридцати трех верстах от Москвы, расположенный в густонаселенном районе, состоит главным образом из одной улицы с немногим более сотни домов, из них всего несколько каменных, и имеет довольно жалкий вид. В первую очередь привлекают внимание большое здание суда, храм Воскресения Христова и еще одна церковь, которая сейчас возводится. Число его жителей, я полагаю, завышено – 1000 душ. Город был сожжен в 1812 году, через него прошла часть армии Кутузова, когда дальновидный генерал самым искусным маневром, после отступления от Москвы, провел войска до Калужской дороги и таким образом попал в тыл французам. От успеха или неудачи этого маневра зависела судьба российских войск, а возможно, и самой России.

Я всегда уделял большое внимание религии русских и особенно их поклонению изваяниям, поэтому два небольших молитвенных дома заслуживают особого изучения. Одно из этих зданий (часовня) расположено на северо-западной стороне Пахры, там стоит распятие, окруженное маленькими статуями Девы Марии и святых. В другом молитвенном доме на юго-западном берегу той же реки можно увидеть барельефное изображение святого Николая. Образ вырезан из целикового яблоневого дерева и считается чудотворным, поэтому вызывает почтение не только у крестьян, но и у знати и духовенства[5].

Невежество многих представителей последнего класса печально известно. Я беседовал с некоторыми из них, они имели весьма смутные представления о почитании святых изображений. Другие откровенно признавались, что крестьяне почитали их вместо богов. Что можно ожидать от духовенства, занимавшего столь низкое положение в таком обществе, как русское?! Однажды я догнал монаха, который был утомлен и нездоров, по дороге в загородную резиденцию графини Орловой, недалеко от Москвы, никакие уговоры не могли заставить его сесть ко мне в карету, хотя он охотно устроился сзади нее и так доехал до соседнего монастыря. Я наблюдал множество подобных примеров, хотя нередко случалось и противоположное поведение. Притязания некоторых священников в сочетании с их крайним невежеством часто вызывали мое недоумение, а еще чаще – жалость.

Выехав из Подольска, мы вскоре миновали прекрасное поместье графа Мамонова[6] под названием «Дубровицы», которое в равной степени привлекает внимание путешественника историями его владельцев, а также красотой и великолепием резиденции. Покойный граф Мамонов был одним из фаворитов императрицы Екатерины II и, как и все остальные, сколотил состояние на расточительности своей государыни.

Коронационный портрет Екатерины II. Художник Ф.С. Рокотов, 1763

А.М. Дмитриев-Мамонов. Художник Н.И. Аргунов, 1802

Из невероятной суммы в 92 820 000 рублей, которую Екатерина щедро раздала своим любовникам в течение тридцати четырех лет, Мамонов, чье фаворитство длилось всего двадцать шесть месяцев, получил лишь небольшую долю в 880 000, хотя и это было не мало. Один Потемкин получил более 50 000 000 рублей, а пятеро братьев Орловых – более 17 000 000, разделенных между ними. Такое неоправданное расточительство государственных доходов, сопровождаемое самой бесстыдной безнравственностью со стороны императрицы, должно было вызвать возмущение народа, но оно сдерживалось неконтролируемым и жестоким деспотизмом.

Когда мы вспоминаем, каким образом Екатерина взошла на трон, убив своего мужа, мы можем только справедливо удивляться тому, как она – со всеми ее талантами,