Иван-Царевич и Серый Волк 2 - Елена Александровна Усачева

мысли Василисы витали далеко. Взгляд её затуманился. Она прошлась по комнате, остановилась подле картины Василия Васнецова «Иван-царевич на Сером Волке». Известная вещь! Вы её наверняка видели. Там серый хищник с хитрым взглядом несёт на спине парочку влюблённых.

– Ах, папенька! – прошептала Василиса. – Опять вы за своё! До детей ли сейчас? На свете столько всего интересного! Хочется... Приключений каких-нибудь хочется! Романтики!

– Вот и роди! – Царь приобнял дочку. – У тебя сразу столько приключений будет! Уж я-то знаю...

– Да ну вас, папенька! – Василиса недовольно отстранилась и опять подошла к окну.

– Эх, не быть мне с вами дедушкой, – закручинился Царь. – Так в папеньках и помру!

Он тоже пошёл вон из комнаты. А что ему тут делать? Его ж никто не слушает.

– Мужа-то покличь, там сейчас обед подавать будут, – сказал он напоследок.

Обедать! Василиса фыркнула. Вот так всегда! Всё чинно и благородно. Завтрак, обед, полдник, ужин. И ещё перед сном кефир с булочкой. Погода стоит хорошая. Соседи добрые. Потолок не протекает. Небо голубое. Ни единого облачка. И ни единого злодея. Ну и как со всем этим жить?

Через двор вперевалочку шагал главный знаток древностей и любитель Пушкина.

– Кот! – позвала Василиса из окна.

– Да, Ваше Высочество! – Тот смиренно остановился.

– Позови Ивана, – попросила царевна. – Скажи – обедать пора.

Кот важно нацепил пенсне на нос и развёл лапами:

– Ему сейчас некогда. Они с Серым рубежи укрепляют.

– Рубежи? – изумилась Василиса.

– Ну, там... – Кот неопределённо махнул себе за спину. – На границе забор упал. Чинят.

Василиса отвернулась от окна и с раздражением посмотрела на вышитого Ивана.

– Забор чинят! – передразнила она Кота и показала вышивке язык.

Ну и где во всём этом романтика?

Глава вторая

Государственные заботы

Ивану было очень хорошо. Любил он работать на улице, радовать себя посильной физической нагрузкой. Сейчас он забрался на приставную лестницу и забивал гвоздь в забор. Внизу стоял Серый Волк и лестницу эту держал. Забор был крепкий – добротный такой частокол с заострёнными концами. Не один век простоит.

А Иван... Да что Иван! Когда-то он был обыкновенным деревенским пареньком из соседнего Тридесятого государства. Но оказался в нужном месте в нужное время, влюбился в Василису, сходил туда – не знаю куда, спас любимую из огня... и вот он уже зять самого Царя. Крупный государственный деятель. Но главное, как был простым парнем, так им и остался. Такое нечасто встретишь.

Мимо носа Волка пролетела бабочка. Серый отвлёкся, отпустил лестницу-

Иван продолжал работать. Достал из кармана очередной гвоздь, замахнулся тяжёлым молотком и... Лестница без поддержки отошла от забора и повалилась назад вместе с Иваном.

– Серый! – испуганно заорал парень. – Лестницу держи!

– Держу!

Волк вскинулся, но было уже поздно. Лестницу-то он успел подхватить, но вот Иван с неё уже свалился. Незакреплённая часть забора затрещала и рухнула на землю. Как раз туда, где лежал Иван. Волк зажмурился. Когда глаза закрыты, как будто бы ничего и не произошло!

Но тут до него донеслись сердитые хлопки. Волк приоткрыл один глаз. Иван выбрался из-под деревянных столбов и теперь отряхивал штаны. Он недобро посмотрел на приятеля.

– Вань, – заискивающе начал Волк. – А у меня гвоздик ещё остался. Нужен?

И он протянул поднятую с земли кривую железку. Но нет, Ивану гвоздик был не нужен. Хватит с него этой возни. Иван вернул секцию забора на место и ловко подпёр её колышком. Так не упадёт. На пограничный столб Ваня повесил табличку: «Осторожно! Злая собака!»

Волк огляделся. Это где тут такой опасный зверь? У столбика сидел только смешной щенок. Он неуклюже перебрал лапками и тоненько тявкнул. Волк усмехнулся. А затем размял все свои четыре конечности и бодро произнёс:

– Кончил дело – гуляй смело! – Он повернул в сторону дворца.

– Серый, ты куда? – окликнул его Иван.

Волк замер на полушаге.

– Гулять, – робко ответил он.

– Подожди, у нас ещё одно дело есть! – предупредил Иван, вскидывая на плечо тяжёлый молоток.

– Какое ещё дело? – Волк недовольно поджал хвост.

– Государственное! – важно сообщил Иван, выходя за забор – границу, считайте, пересёк.

– У нас других и не бывает! – проворчал Волк, но поспешил за другом.

Шли они недолго. До ближайшего бугорка. Здесь лежала развалившаяся пушка. Ствол отдельно, колёса отдельно, лафет отдельно. Лафет – это такая большая прочная опора под ствол пушки. Обычно на колёсах.

– Вот наше с тобой дело особой государственной важности! – Иван похлопал рукой по стволу, уже позеленевшему от времени.

– Где? – не понял Волк.

– Вот это. Видишь? Наша оборонная мощь совсем развалилась.

Иван стукнул по пушечному стволу молотком, и всё вокруг огласил жуткий гул. Волк почесал в ухе. От Ваниных придумок у него шерсть дыбом встала. А ещё есть захотелось.

– Хм! – Иван обошёл запчасти пушки широким кругом. Издалека донёсся звон часов, и царевичу вдруг пришло в голову: – Надо бы стрелки часов назад перевести! Часов на семь...

– Чтобы меньше работать? – с надеждой уточнил Волк.

– Чтобы меньше спать! – усмехнулся Иван. – Ладно, давай. Будем восстанавливать.

Он взялся за одно огромное колесо, поднатужился и посмотрел на друга. Тот, впрочем, не торопился помогать. Волк вообще был не любителем тяжести таскать.

Вот и возился Иван сам. Одно колесо установил худо-бедно, но на втором силы не кончились, и его придавило здоровенной деталью.

– Серы-ы-ы-й... – прохрипел Иван, согнувшись в три погибели под непосильной ношей.

– Бегу, бегу! – спохватился Волк.

Вместе они с огромным трудом подняли второе колесо. Не успели дух перевести, как послышался голос Царя:

– Ваня! Ванюша! – А потом и сам государь появился – сразу кинулся к зятю. – Ваня, проблемы у нас!

– С бюджетом?! – перепугался Иван.

– Да нет! С Василисой неладно!

Ивану только слово скажи про жёнушку, и он сразу её спасать готовится. Вот и теперь заметался:

– Где?

– Там! – Царь махнул рукой за границу государственную. За забор то есть.

Иван позабыл про колесо и побежал обратно в Тридевятое. Волк какое-то время пытался удержать груз один, но было это непросто.

– Ой-ой-ой... – провыл он.

И колесо погребло его под