Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

– Пожалуй, ты прав, – согласился Юэ Хэ. – Пойди пригласи его.

Когда Юэ Хэ увидел седовласого монаха с лицом отрока, он торопливо спустился с крыльца ему навстречу и почтительно пригласил в зал. Здесь они приветствовали друг друга со всеми подобающими церемониями и затем сели, как полагается гостю и хозяину.

– Я виноват перед вами, учитель, простите меня! – начал разговор Юэ Хэ. – Но видите ли, у меня родился сын; дом осквернен, и я боюсь, как бы скверна не коснулась вас.

– Добрые деяния свершаются втайне и невидимы людям, но небу известны причины, их вызывающие, – заметил даос. – Позвольте узнать ваше имя?

– Меня зовут Юэ Хэ, я уроженец здешних мест. У меня всего несколько му земли, но местные жители называют мою усадьбу громким именем – Юэцзячжуан – поместьем семьи Юэ. А теперь, почтенный учитель, позвольте спросить, как прозывают вас в монашестве и где находится ваша обитель?

– Меня прозывают Наставником редкостных достоинств, – ответил даос, – постоянного пристанища у меня нет. Я, как вольное облако, странствую по миру. К вам я попал случайно, и как раз в день рождения вашего сына! Видимо, так распорядилась судьба! Не покажете ли мне младенца? Может быть, ему угрожают злые духи? Я бы тогда за него помолился.

– Нет, нет, это невозможно! – запротестовал Юэ Хэ. – Скверна от мальчишки перейдет на меня и на вас!

– Ничего не случится! – успокоил даос. – Раскройте над мальчиком зонт, и от него перестанет исходить скверна, а злые духи к нему не приблизятся…

– Простите, учитель, но я все-таки посоветуюсь с женой.

Юэ Хэ велел слугам накормить монаха, а сам направился в спальню и спросил жену:

– Как себя чувствуешь?

– Милостью Земли и Неба, добрых духов и наших предков, я вполне здорова. Взгляните на сына!

Счастливый Юэ Хэ взял младенца на руки и обратился к жене:

– К нам зашел какой-то даос. Говорит, много лет ведет монашеский образ жизни и знает молитвы об отвращении зла. Он просит показать ему нашего сына и, если мальчику угрожают злые духи, обещает за него помолиться.

– Мне кажется, новорожденного нельзя показывать, – возразила жена. – Как бы этим не прогневить духов!

– Я ему то же самое говорил. Но даос уверяет, что, если раскрыть над младенцем зонт, скверна от него исходить не будет и нечистая сила скроется.

– Что ж, несите его к монаху! Только осторожнее, не потревожьте мальчика.

Юэ Хэ приказал слуге раскрыть над мальчиком зонт и вышел в зал.

– Какой прелестный у вас сынок! – в восторге воскликнул монах, едва увидев новорожденного. – Вы уже дали ему имя?

– Нет, не успел. Он ведь только сегодня родился.

– Вы не прогневаетесь, если бедный даос осмелится выбрать имя для вашего сына?

– Наоборот, я был бы вам очень благодарен!

– Судя по внешности, ваш сын взлетит высоко и стремительно. Так что, думаю, самым подходящим для него именем было бы «Фэй» – «Летающий». Ну а вторым именем можно взять Пэн-цзюй – «Взлетающий гриф». Вы не против?

Юэ Хэ только кивал головой и без конца благодарил монаха.

– Теперь унесите сына, – сказал даос. – Здесь сквозняк, мальчик может простудиться.

Отец унес младенца во внутренние покои и рассказал жене о своем разговоре с монахом. Жене, разумеется, имя тоже понравилось.

Юэ Хэ вернулся в зал и принялся угощать даоса.

– Господин, признаюсь вам откровенно, у меня есть собрат по учению, – сказал монах. – Сейчас он в деревне. Мы сговорились, что, если кому из нас посчастливится найти доброго человека, мы вместе воспользуемся его милостями. Если позволите, я позову его сюда.

– Пожалуйста, пожалуйста! Где ваш почтенный собрат? Я сам с великим удовольствием схожу за ним!

– Нет, это могу сделать только я. Вам его не найти, ибо пути людей, ушедших от мира, неведомы простым смертным, – возразил даос.

Он поднялся с места и неторопливо зашагал к выходу. Вдруг ему в глаза бросились два больших глиняных чана. Юэ Хэ купил их совсем недавно для золотых рыбок и еще не успел наполнить водой.

– Прекрасные чаны! – одобрительно заметил монах.

Начертав в воздухе магический знак над одним из чанов и пробормотав заклинание, даос отправился дальше. Хозяин проводил его до ворот.

– Люди, ушедшие от мирской суеты, не привыкли обманывать, – сказал вдруг монах. – Если в деревне кто-нибудь уже накормил моего собрата, я к вам не вернусь.

– Как же так! – с упреком воскликнул Юэ Хэ. – Обязательно приходите. Я буду счастлив, если вы поживете у меня несколько дней!

– Спасибо за доброту! Я хотел бы предупредить вас еще об одном: если в течение трех дней ваш сын будет спокоен, значит все обойдется благополучно; если же он чего-нибудь испугается, посадите его с матерью в чан, который стоит слева, и жизнь их будет спасена. Запомните мои слова!

– Конечно, конечно! – заверил Юэ Хэ. – Но только прошу вас, почтенный учитель, разыщите поскорее своего собрата и приходите. Не томите меня ожиданием.

Монах поклонился и исчез за воротами.

Через три дня друзья и знакомые пришли поздравить Юэ Хэ с великой радостью. Хозяин устроил пир.

– В столь преклонных годах обрести сына – счастье, какое Небо не часто дарует! – говорили гости. – Почтенный брат, если бы ваша супруга согласилась показать нам мальчика!

Юэ Хэ отправился к жене. Та не стала возражать. Юэ Хэ, как и прежде, велел слуге раскрыть над сыном зонтик и вынес мальчика к гостям.

Собравшиеся с восхищением разглядывали широкий лоб, высокое темя, прямой носик и резко очерченный рот новорожденного. Вдруг один молодой человек взял младенца за ручку, легонько потряс ее и проговорил:

– И верно, мальчик замечательный!

Младенец расплакался. Молодой человек смутился и сказал Юэ Хэ:

– Ваш сынок, видно, проголодался! Отнесли бы вы его к матери…

Хозяин поспешно унес ребенка в спальню. Многие возмущались опрометчивым поступком молодого человека.

– У господина Юэ на старости лет родился единственный сын, он дорожит мальчиком, как жемчужиной, а ты вздумал его трогать! Может, ты повредил ему ручку? Теперь родители будут беспокоиться. И нам неудобно.

Гости подозвали слугу:

– Ну, как малыш?

– Плачет, даже грудь не берет, – ответил слуга.

– Нехорошо получилось!

Смущенно переглядываясь, гости стали расходиться.

А тем временем Юэ Хэ тщетно пытался успокоить ребенка. И вдруг ему вспомнились слова монаха: «Если на третий день мальчик чего-нибудь испугается, посадите его с матерью в чан».

Юэ Хэ бросился к жене, но та была так расстроена, что ровно ничего не поняла из его рассказа и машинально сказала:

– Хорошо, запеленай ребенка.

Юэ Хэ торопливо укутал сына