Звезды в астрологии, истории и культуре - Томас Мольтени

Пока в Европе исследование звезд было почти что прекращено, в арабском мире происходила решительная эволюция в изучении мировой и светской астрологии, тщательно изучалось влияние звезд не только на индивидуума, но и на весь мир в целом. Это исследование было направлено в том числе на возрождение изначальной роли астрологии, со временем утерянной. Постепенно арабские школы возвращались к целям, которые продолжала преследовать наука в персидском мире. Неоспоримое тому доказательство – текст «Тайная книга тайн» (Kitab Sirr al-Asrar), распространявшаяся посредством многочисленных переписанных вручную копий. Происхождение этой рукописи покрыто тайной. Хотя трактат приписывают Аристотелю, на самом деле он был написан в Средневековье. Арабский вариант (изначально написанный на греческом или сирийском) в XII веке был переведен на латынь Иоанном Севильским и назван «Тайная тайных»[109] (Secretum Secretorum), после чего получил широкое распространение во всей христианской Европе.

Интересно, что текст изобилует астрологическими наставлениями, советами и указаниями, которые Аристотель якобы давал своему ученику Александру Великому. Среди них точные директивы, как вести себя, чтобы заполучить и удержать неограниченную и просвещенную власть[110], – рекомендации, основанные на положении звезд в транзите и, возможно, на знании натальной карты Александра.

За редким исключением, переводы арабских текстов на латынь и кастильский начали появляться только с XII века. Все началось с «Толедских» (1080) и «Альфонсовых» таблиц (1270), в которых содержались переводы трудов таких выдающихся ученых, как Абу Машар, Аль-Кинди, Сахль ибн Бишр, Али ибн Ридван, Машаллах ибн Асари, и знаменитейшая «Совершеннейшая книга о приговорах звезд» (Libro complido en los judizios de las estrellas) Хали Абенрагеля. Астрологические знания Востока хранились в огромных библиотеках Багдада и Каира, где были собраны более шести тысяч рукописей по математике, астрономии и астрологии, две небесные сферы и несколько водяных часов – все, что могло пригодиться для изучения неба.

В Средневековье многие арабские ученые преподавали в школе не только науки и математику, но и алхимию с астрологией

Выдающийся багдадский астролог Аль-Кинди предположил, что великие соединения Сатурна, Юпитера и Марса отвечают за ход и переломы всемирной истории. Его наблюдения отчасти подтверждали теорию Птолемея о всемирной астрологии, добавляя новые значимые детали.

Первыми европейскими астрологическими трактатами Средневековья, целиком и полностью взятыми из арабских источников, были «Книга о предсказаниях» (Liber iudiciorum) и «Книга о движении планет» (Liber cursum planetarum) Раймонда из Марселя, переведенные и вышедшие в 1141 году. Главные характеристики светил и знаков зодиака рассматривались в текстах с опорой не на птолемеевское видение астрологии, а с более научной точки зрения. Новые трактаты по астрологии начали признавать рациональный характер особенностей планет и зодиака. Раймонд из Марселя через призму астрологии рассматривает некоторые проблемы общества и человека, такие как болезни, брак и войны.

Скотт и Бонатти: пророчества при дворе Фридриха II

Зарождение и развитие университетов в XIII веке, особенно в Италии, совпало с возвращением к систематичному исследованию астрологической науки. Звездная доктрина входила в так называемый квадривиум – совокупность четырех дисциплин, составлявших математический фундамент знаний: арифметика, геометрия, астрономия и музыка. В то время астрономическая и астрологическая дисциплины считались одним целым, их разделение произошло позже.

Примечательно, что каждая из четырех дисциплин квадривиума символизировала какую-либо планету: арифметика была связана с Юпитером, геометрия – с Марсом, астрономия – с Сатурном и музыка – с Солнцем.

Один из древнейших университетов в мире был основан в Неаполе 5 июня 1224 года Фридрихом II Швабским, еще одним выдающимся императором и человеком редкой культуры. Очарованный звездной наукой едва ли не сильнее, чем любой другой правитель, он решил собрать при дворе лучших специалистов, среди которых был и самый выдающийся астролог того времени – шотландец Майкл Скот. Скот, или Скотт, долгое время прослужил при сицилийском дворе швабского императора, параллельно предоставляя астрологические консультации другим итальянским дворам. Среди его знаменитых пророчеств, как утверждает историк Джованни Виллани, был и «худой конец», ждавший Флоренцию в политической и военной сферах. Это предсказание было высказано еще до поражения в битве при Монтаперти (1260): «Недолго цвести неразумной Флоренции, она скатится в грязь и будет жить во лжи»[111]. Данте в «Божественной комедии» помещает Майкла Скота к другим астрологам, таким как Тиресий, Амфиарай, Арунс и Гвидо Бонатти. Все они находятся в Аду, в круге гадателей (четвертая щель, восьмой круг), приговоренные идти с головой, повернутой назад, за желание видеть наперед и попытки предсказать будущее:

А следующий, этот худобокой,

Звался Микеле Скотто и большим

В волшебных плутнях почитался докой.

А вот Бонатти; вот Азденте с ним;

Жалеет он о коже и о шиле,

Да опоздал с раскаяньем своим[112].

Данте низводит Скота до простого шарлатана, возможно, подразумевая слухи о заклинаниях и шаманстве, которыми была окутана фигура загадочного шотландца. Приговор Данте наглядно показывает, как христианская культура в Средневековье относилась к астрологии, особенно предсказательной, которую считала абсолютно беспринципной. Та же часть астрологии, которая была наиболее совместима с христианством, была вынуждена подстраиваться под теологию и христианское видение Вселенной.

Майкл Скот, помимо прочего, был еще алхимиком и философом. Он родился в Шотландии в 1175 году, за 35 лет до Бонатти, и оставил после себя две работы на астрологическую тематику: «Великая книга по введению [в астрологию]» (Liber introductorius) и «Краткая книга» (Liber Particularis).

У Скота и Бонатти было много общего. Во-первых, оба занимались в основном тем, что пытались перевести астрологическую науку из исключительно теоретической дисциплины в более узко направленную, практическую сферу. Оба видели в ней способ улучшить жизнь людей, который, по их мнению, мог служить опорой для построения верной политики.

Оба ученых занимались толкованием натальных карт и гороскопов по запросу, которые составлялись непосредственно в момент обращения заинтересованного лица к астрологу. Кроме того, оба потратили много времени на то, чтобы изучить, как подгадать наилучший момент для того или иного действия или события.

Огромное влияние с политической, экономической и социальной точки зрения имели периоды обращения, дававшие наводки касательно судьбы государства на весь зодиакальный год, вплоть до возвращения Солнца на ту же позицию равноденствия. Совместно с натальной картой правителя периоды вращения приобретали все больший вес в толковании определенных, крайне щепетильных ситуаций, в которых оказывались королевства и княжества.

Чтобы объяснить непростую задачу астрологов того времени, стоит уточнить еще одну немаловажную деталь. В большинстве случаев простые люди, решившие спросить совета у астролога,