Заблудшие - Алексей Супруненко

вид будет, когда немцы корову забрали? У Наташки от переживаний молоко пропало, а Ваньку чем-то кормить надо. Вон, он орет целыми днями. Всю душу вытрепал. Зато вам, я вижу, повезло. Фашистов приветили, и хозяйство целехонькое осталось. Староста моего зятя Сашку в красноармейцы записал, а кто он на самом деле? Мобилизованный. У него, что выбор был? И где он теперь? Может он вовсе и в армию не попал, — жаловалась Оксана Богдановна.

— Зато у твоей панночки и муженек офицер и братец при власти был. Повезло вам, что староста из бывших. Прикрывает своих, — выплеснула очередную порцию яда Деревянко. Теперь Чижову стали понятны причины такого поведения соседки. Что либо отвечать женщине о том, что муж Стеши погиб, он не стал, да и бесполезно это все. Она не перестанет ее меньше ненавидеть. Чижову очень хотелось помочь Наталье, ведь, по сути, он был обязан ей жизнью, но сделать, это открыто боялся, зная отношение Стефании к соседке. Пришлось действовать тайно. После вечерней дойки, он стащил крынку молока и, стараясь быть незамеченным, прошмыгнул мимо окон дома и вышел на улицу. Ему только казалось, что Стефани не заметила его маневра. На самом деле она наблюдала за мужчиной из глубины дома, не подходя близко к окну. Чижов, оглядываясь по сторонам, чтобы его меньше видели остальные соседи, пересек улицу и оказался у двери хаты Деревянко. Постучал. Скрипнули петли, и дверное полотно ушло в сторону, открывая вход в жилище.

— Чего тебе? — спросила Оксана Богдановна, оказавшись напротив парня.

— Мама, кто там? — спросила ее дочка, убаюкивая на руках маленького Ивана. Чижов от пристального взгляда Оксаны Богдановны стушевался.

— Я вам тут молока принес, — протянул он емкость пожилой женщине.

— От панов подачек не принимаем, — резко отрезала Богдановна. Гришка замер с протянутой рукой, не зная, что сказать. Благо вмешалась в разговор сама Наталья. Она взяла крынку свободной рукой.

— Зачем вы так, мама? Спасибо Григорий Васильевич, — поблагодарила молодая женщина.

— Это тебе спасибо, — произнес гость и, развернувшись, поспешил удалиться.

— Не унижайся перед ними, — посоветовала мать.

— Перед кем? — хотела уточнить Наташка.

— Перед Новаками. Они относятся к нам, как к холопам.

— Причем тут Новаки? — не поняла дочь.

— А ты думаешь, он сам пришел? Кто бы ему разрешил хозяйское добро по соседям разносить? Стефания прислала, чтобы лишний раз нас унизить, Он кто у нее? Такой же холоп, — не верила Богдановна в искренность намерений незваного гостя.

— Я думаю, что это сделал сам Григорий Васильевич. И почему вы о людях, так плохо думаете? — не понимала Наталья такого отношения матери к односельчанам.

— Поживешь с мое и поймешь. И Гришку ты зря приваживаешь. Может еще и Сашка вернется. Вон, Марек объявился, а его почитай, с 1939 года не было. Что ты тогда мужу скажешь? Что молочко от мужика принимала, да глазки ему строила?

— Может, мне отказаться от него? Лучше Ваньку загубить, чем помощь принять? Глазки я ему строю! Да, строю! Только Стешку он любит и я ему не нужна. Мне сын дороже, чем репутация. Пусть люди, что хотят, говорят, — жестко выступила Наташа. Мать продолжила ворчать, но в полемику вступать не стала.

Два дня Чижов совершал подобные рейсы, думая, что о его визитах хозяйка ничего не знает. Как-то утром Стефания, придерживая рукой живот, остановилась в дверях хлева, где работал Чижов.

— Гриша, запряги мне телегу. Я к матери хочу съездить в Ужаны, — попросила она. Вид у Стеши был какой-то загадочный. Она частенько стала жаловаться на усталость и вела себя как-то подозрительно. Чижов отставил в сторону вилы и подошел поближе.

— Может мне тебя отвезти? Вид у тебя не очень здоровый.

— Куда ты поедешь? Остановят еще чего доброго. Сама съезжу. Мать навещу, и дела свои решу.

Какие дела мужчина спрашивать не стал. Он хотел было пройти мимо Стефании, когда ему вслед прозвучал и второй вопрос.

— Как там Наташа поживает? Ты, я смотрю, зачастил к ней в гости.

Чижов остановился, как вкопанный. Если Стеша знала о его визитах, значит, играть в конспирацию не имело смысла.

— Ты думаешь, я на свидания к ней бегаю? — решил он поговорить начистоту.

— И даже не с пустыми руками, — знала хозяйка и о его подарках.

— Ты все неправильно поняла. Ты прости, что я без твоего разрешения беру молоко. Оно ей очень необходимо. После того, как у них забрали корову, у Наташки пропало молоко. Маленького Ваньку кормить не чем, вот я и помогаю. Она меня от Степана спасла и, рискуя жизнью в своем дворе прятала. Я ей жизнью обязан, — признался Чижов.

— Наташка, хоть и видная девка, но ни каких чувств к ней я не питаю. У меня только одна любимая женщина и это ты, — неожиданно признался мужчина в своих чувствах. Стефания растерялась от такого признания, не зная, что ответить. Впрочем, Чижов ничего от нее и не требовал. Телегу работник запряг и помог хозяйке забраться на нее.

— Похозяйничай пару деньков, — уже не таким строгим голосом произнесла полячка.

— Будь осторожна, — напутствовал женщину работник.

Стефания хлопнула вожжами по крупу лошади. Колеса повозки сдвинулись с места.

— Стеша, — окликнул ее мужчина. Новак давно уже не поправляла его, напоминая, что она пани Стефания.

— Возвращайся скорее, я буду ждать, — произнес ей вслед Григорий.

К вечеру Стефания не вернулась и у Чижова возникла проблема с коровой. Дойку животного всегда на себя брала хозяйка, поэтому он в этот процесс не вмешивался. Теоретически в технике дойки, не было ни каких сложностей. Но теория, это далеко не практика. «Зорька» охотно брала из рук мужчины сено, позволяла за собой ухаживать, а вот как дояра, его не восприняла. Толи руки не такие, толи подход другой. В общем, ни себя, ни животину, он мучить не стал. Набравшись наглости, отправился к Деревянко. На переговоры выскочила дочка. Она не успела прикрыть за собой дверь, и поэтому Чижов услышал недовольную реплику Оксаны Богдановны: «Что-то зачастил он сюда».

Наташка накинула платок на плечи. Растерянный вид мужчины вызвал у нее естественный вопрос: «Что случилось?»

— Стефания к матери уехала и когда вернется, не знаю.

Наташка от удивления округлила глаза, ожидая многообещающего продолжения.

— И я с хозяйством остался один.

— Так вы хотите, чтобы я к вам…? — от шальных мыслей у нее даже дух перехватило.

— На ночь? — продолжила женщина.

— Да, нет. Я думаю, все быстрее получится, — не понял намека Чижов, думая о своем.

— Ну, да, — резонно согласилась собеседница, вспомнив о Ваньке и ревнивой матери.

— Так ты поможешь корову подоить? — последовал