Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было - Елена Анатольевна Прудникова

«…Создалось совершенно недопустимое положение с огневой подготовкой.

В истекшем году войска не только не выполнили требования… о повышении индивидуальной стрелковой подготовки бойцов и командиров из всех образцов стрелкового оружия не менее, чем на 15–20 % против 1937 г., но и снизили результаты по огню, и особенно в стрельбе из ручных и станковых пулеметов…

В то же время и сами высшие, старшие и средние командиры, комиссары и работники штабов не являются еще примером для войск в умении владеть оружием. Младшие командиры тоже не научены этому делу и не могут поэтому как следует учить бойцов.

В войсках до сих пор еще есть, правда, отдельные бойцы, прослужившие год, но ни разу не стрелявшие боевым патроном».

В переводе на общечеловеческий язык сей пассаж означает, что Красная Армия, от генералов до рядовых, стрелять толком тоже не умеет. Делу могли бы помочь пулеметы – но пулеметами, как мы знаем, красноармейцы и вовсе не владеют. Но при этом утверждается, что РККА «готова каждый миг в порошок стереть любого врага, дерзнувшего напасть на страну трудящихся». Интересно, как именно? Портянками перетравить или буденновками забросать?

Далее в приказе отмечается отсутствие борьбы за выполнение учебных планов, недостаточная требовательность, невнимание к вопросам боевой подготовки со стороны политорганов, высокая аварийность и большое количество ЧП и пр. Короче говоря, всем на всё наплевать.

Чем же занимаются командиры и комиссары? А вот чем:

«Пьянство, принявшее за последнее время чрезвычайно широкие размеры и ставшее бичом армии…»

Как говорится, кто бы сомневался. В армии всегда пили, пьют и пить будут. Но какие же размеры и формы должно было принять пьянство, чтобы его назвали «бичом армии», да еще в очень нестерильные 30-е годы?

Из приказа о борьбе с пьянством в РККА. 28 декабря 1938 г.

«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава.

По далеко неполным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено 1300 безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период – свыше 1000 случаев, и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов…

…15 октября во Владивостоке четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан.

…18 сентября два лейтенанта железнодорожного полка при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились.

…Политрук одной из частей 3 сд, пьяница и буян, обманным путем собрал у младших командиров 425 руб., украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку.

…8 ноябре в г. Речице пять пьяных красноармейцев устроили на улице поножовщину и ранили троих рабочих, а возвращаясь в часть, изнасиловали прохожую гражданку, после чего пытались ее убить…»

Какие тут звезды на воротах… Как бы населению не пришлось бояться защитников больше, чем врагов!

«Значительная часть всех аварий, катастроф и всех других чрезвычайных происшествий – прямое следствие пьянства и недопустимого отношения к этому злу со стороны ответственных начальников и комиссаров.

Немало случаев переноса и отмены занятий и невыполнения плана боевой подготовки – это также результат разлагающего действия пьянства.

Наконец, многочисленные примеры говорят о том, что пьяницы нередко делаются добычей иностранных разведок, становятся на путь прямой измене Родине…

Все эти непреложные истины хорошо известны каждому мыслящему командиру и политработнику, и тем не менее настоящая борьба с пьянством не ведется. Пьянство процветает, оно стало обычным бытовым явлением, с ним смирились, оно не подвергается общественному осуждению…»[45]

Вот только не надо говорить, что пить бойцы и командиры начали год назад, заглушая водкой страх перед репрессиями. Они пили в Гражданскую, потому что война, еще хуже пили после Гражданской от безделья, пили в 20-е из-за бардака в армии и в 30-е от распущенности. Пили в пехоте, поскольку «войска нетехнические, ничего страшного не будет», пили в авиации, потому что туда собирались самые лихие ребята, которым горы по пояс, а море по колено. Пили с начальством, пили с подчиненными. Многочисленные сигналы о том, что начальник Дальневосточного округа маршал Блюхер пьет, Сталина с Ворошиловым даже не насторожили: пьет и пьет, делов-то… Все пьют!

Иногда с пьянством боролись. Вот забавный пример: бывшему белому генералу Слащеву, преподававшему в конце 20-х годов на курсах «Выстрел», было категорически запрещено приглашать к себе домой слушателей. Не потому, что он мог «контрреволюционно» повлиять на командный состав, а чтобы не спаивал командиров. Вдумайтесь: чтобы не спаивал краскомов[46], отправленных на курсы повышения квалификации. Что же творилось в доме у бывшего белого генерала, если он был способен этих по части пьянства «усовершенствовать»?

Впрочем, и без водки дисциплинка была та еще.

Всем, кто хоть как-то интересуется историей Красной Армии, прекрасно известен «острый» разговор между Сталиным и начальником главного управления ВВС РККА генерал-лейтенантом Рычаговым.

«Это происходило на Военном совете… перед самой войной. Речь шла об аварийности в авиации, аварийность была большая… Давались то те, то другие объяснения аварийности, пока не дошла очередь до командовавшего тогда военно-воздушными силами Рычагова. Он был, кажется, генерал-лейтенантом, вообще был молод, а уж выглядел совершенным мальчишкой по внешности. И вот когда до него дошла очередь, он вдруг говорит: – Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах.

Это было совершенно неожиданно, он покраснел, сорвался, наступила абсолютная гробовая тишина. Стоял только Рычагов, еще не отошедший после своего выкрика, багровый и взволнованный, и в нескольких шагах от него стоял Сталин…

Все ждали, что будет. Он постоял, потом пошел мимо стола, в том же направлении, в каком и шел. Дошел до конца, повернулся, прошел всю комнату назад в полной тишине, снова повернулся и, вынув трубку изо рта, сказал медленно и тихо, не повышая голоса:

– Вы не должны были так сказать!

И пошел опять. Опять дошел до конца, повернулся снова, прошел всю комнату, опять повернулся и остановился почти на том же самом месте, что и в первый раз, снова сказал тем же низким спокойным голосом:

– Вы не должны были так сказать. – И, сделав крошечную паузу, добавил: – Заседание закрывается.

И первым вышел из комнаты… А через неделю Рычагов был арестован и исчез навсегда»[47].

Ну, последняя фраза – это некоторое преувеличение. Рычагов был не арестован, а снят с должности и направлен на учебу в