Арийский мессия - Марио Эскобар

Геркулес и Линкольн решили проводить дона Рамона дель Валье-Инклана до улицы Ареналь. Поток автомобилей и запряженных лошадьми повозок вынуждал прохожих переходить с мостовых на узкие тротуары. Здесь были не только мадридцы, но и множество, тех, кто приехал сюда из различных провинций испанского королевства, чтобы решить какие-то свои проблемы, или же те, кто оказался в городе проездом из каких-то далеких или не очень далеких мест к себе домой. Дон Рамон, Геркулес и Линкольн держались в стороне от многолюдных мест. Возле площади Пуэрта-дель-Соль к писателю вдруг подскочили двое высоких светловолосых мужчин: они схватили его с двух сторон и, пользуясь его тщедушностью, быстро потащили в какую-то боковую улочку. Геркулес с Линкольном, поначалу растерявшись от неожиданности подобного нападения, бросились вслед за тащившими писателя незнакомцами. Пласа-де-лас-Дескальсас была не такой многолюдной, как те улицы, по которым они только что шли, а потому они увидели сквозь толпу, как схватившие дона Рамона люди пытаются затащить его в какой-то автомобиль и как писатель отчаянно отбивается от них своей единственной рукой. Когда Геркулес и Линкольн подбежали к ним, незнакомцы уже почти сломили сопротивление писателя и затащили его в автомобиль.

– А ну-ка отпустите его! – рявкнул Геркулес, хватая дона Рамона сзади за пиджак.

– На помощь! – закричал дон Рамон, пытаясь привлечь к себе внимание людей на площади.

Возле автомобиля тут же стали собираться зеваки. А еще, услышав шум, к месту возникшей суматохи с другого края площади побежали двое полицейских в черных касках.

Заметив это, светловолосые мужчины с силой вытолкнули дона Рамона из автомобиля так, что он, налетев на Геркулеса и Линкольна и едва не сбив их с ног, рухнул наземь. Автомобиль пришел в движение, и водитель стал отчаянно сигналить в клаксон, чтобы разогнать прохожих со своего пути.

– Чертова Германия! – крикнул, лежа на брусчатке, дон Рамон.

Геркулес помог ему подняться на ноги. Когда к ним наконец подбежали полицейские, зеваки, увидев тех, стали расходиться.

– С вами все в порядке, господа? – спросил, обращаясь к дону Рамону и его спутникам, полицейский.

– Да, благодарю вас, – заверил его писатель, отряхивая единственной рукой пиджак и брюки.

– В Мадриде сейчас полным-полно людей. Король с двором вернулся в столицу, а верноподданные испанцы почему-то любят находиться там, где находится их король, – непонятно зачем сказал все тот же полицейский.

– Здесь полно не только верноподданных, но и всякого сброда. Но вы за нас не переживайте: какие-то неизвестные напали на нашего друга, но сейчас с ним уже все в порядке, – сказал Геркулес, крепко сжимая руку дона Рамона.

Полицейские уставились на Линкольна с таким видом, словно никогда в жизни не видели чернокожего.

– А этот негр – с вами? – спросил один из них.

– Этот, как вы его назвали, негр – офицер полиции города Нью-Йорк.

– Ой, извините, – машинально вытянулся по струнке полицейский.

– Все в порядке. Спасибо вам, я сообщу вашему начальству о том, что вы действовали очень оперативно, – с самым серьезным видом проговорил Линкольн.

Полицейские отдали честь и стали окриками разгонять оставшихся зевак. Дон Рамон, Геркулес и Линкольн пошли прочь по узкой улочке, и вскоре движущийся им навстречу поток людей превратился в тоненькую прерывистую струйку: по этой – одной из самых опасных в Мадриде – улице люди старались без особой надобности не ходить.

– Что было нужно от вас этим людям, уважаемый дон Рамон? – спросил Геркулес, когда они отошли довольно далеко от площади, на которой произошел инцидент.

Писатель посмотрел по сторонам и дрожащей рукой поправил свое пенсне.

– Рядом с вами теперь находимся мы, а потому вам можно никого и'ничего не бояться, – сказал Линкольн.

– У мадридских улиц есть глаза и уши, так что давайте-ка лучше зайдем в какую-нибудь таверну, – предложил, снова осмотревшись по сторонам, дон Рамон.

– Этот район имеет не очень-то хорошую репутацию, – покачал головой Геркулес. – Как и его таверны.

– Но мы не можем пойти в кафе из тех, в которых я обычно бываю, – эти люди, возможно, попытаются подкараулить меня там.

Они зашли в мрачноватую на вид таверну на этой улице и сели за стол в дальнем углу зала. К ним вскоре подошла смахивающая на цыганку официантка, и они все трое заказали себе вина.

Дон Рамон, сидя за столом, все еще исходил потом и тяжело дышал: перенесенный им недавно испуг и быстрая ходьба по улице его утомили. Он взял бокал со стола, но его рука так сильно дрожала, что писатель едва не расплескал вино.

– Успокойтесь, а то с вами, чего доброго, еще случится обморок, – сказал Геркулес, опустошив свой бокал и снова наполнив его из кувшина, поставленного официанткой на стол.

– Я уже второй день боюсь вернуться домой. Вчера ко мне явился какой-то подозрительный незнакомец, – то ли австриец, то ли немец, – и мне пришлось спасаться от него бегством.

– Вы можете пожить некоторое время в моем доме, – предложил Геркулес.

– Большое вам спасибо.

– Мы всего лишь отплачиваем вам добром за добро – вы ведь спасли нас в той сложной ситуации, в которой мы оказались в австрийском посольстве, – добавил Линкольн.

Он взял свой бокал и сделал глоток. Это красное вино явно было не очень качественным.

– Это пустяки. Любой человек на моем месте сделал бы то же самое, – ответил, постепенно успокаиваясь, дон Рамон.

– Вы говорили, что хорошо знакомы с послом, да? – уточнил Линкольн.

– Нельзя сказать, что мы с ним близкие друзья, но он является почитателем моего творчества, – ответил писатель.

– Нам необходимо взглянуть на кое-какие бумаги, которые находятся у него. Вы не могли бы нам в этом помочь? – поинтересовался Линкольн.

– После происшедшего в посольстве это будет нелегко. А что это за бумаги?

– Записи одного из профессоров, которые совершили членовредительство в Национальной библиотеке.

– Я что-то читал об этом в газетах, – оживился дон Рамон.

– Между инцидентами, произошедшими с этими тремя профессорами, возможно, существует связь. У нас есть сведения о профессорах Майкле Прусте и Франсуа Аруэ, но нам мало что известно о том, какими исследованиями занимался профессор фон Гумбольдт, – объяснил Геркулес.

– Я подумаю, что смогу для вас сделать, а пока что я, можно сказать, связан по рукам и ногам – главным образом потому, что меня преследуют эти белокурые красавцы.