Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова

Генерал Душан Симович, начальник Генштаба Югославской королевской армии, одетый в темно-серый гражданский костюм, стоял на деревянной смотровой площадке перед водопадом Еловарник и взволнованно рубил правой рукой воздух:

– Я всегда считал регента Павла утонченным сибаритом и законченным англофилом, который пожертвует всем ради изысканного ужина в лондонском аристократическом клубе. А оказалось, что ему гораздо ближе обычный деревенский «бурек», который печет какая-нибудь крестьянка из Огулина, используя мясо самого старого, уже не нужного в хозяйстве быка, и щедро добавляя туда лук и картошку. Иначе я ничем не могу объяснить его неуемную симпатию к Хорватии и заключение этого поганого «соглашения Цветковича – Мачека», по которому хорваты получили больше территорий, чем у них было, когда они вступали в Королевство сербов, хорватов и словенцев в 1918 году! Какого черта он передал им Срем? И половину Боснии?

Стоявший рядом с ним генерал Боривое Миркович поднял глаза на пик Милана – высшую точку горного хребта Копаоник, крутые склоны которого по образцу Швейцарии и Австрии были превращены в последнее время в дорогие горнолыжные курорты. Пик был назван в честь короля Милана Обреновича, при котором Сербия по итогам русско-турецкой войны обрела полную независимость от Турции. Потом, правда, король провел большую часть жизни в Париже, где тратил присылаемые ему государственные деньги на игру, а умер и вовсе в Вене, куда удалился после ссоры с сыном и отречения от престола. Два года спустя в Белграде членами «Черной руки» был убит его сын Александр Обренович – так к власти возвратилась нынешняя династия Карагеоргиевичей. А жена Милана Наталья так и осталась в Париже. Правда, она перешла в католичество и теперь жила в монастыре Сен-Дени…

Пик Милана был весь покрыт снегом и казался совершенно безлюдным. Однако Боривое Миркович, служивший помощником командующего ВВС, когда эту должность занимал Симович, и сохранивший свой пост при его преемнике Милутине Недиче, знал, что на самой вершине пика притаилась навигационная станция, передававшая сигналы военным самолетам. Она находилась как раз на полпути между Белградом и Скопье и играла важную роль в управлении воздушным движением, а также помогала координировать воздушную разведку над территорией соседней Албании, которую еще в апреле оккупировала Италия и присоединила к себе – итальянский король Виктор Эммануил III по единодушному решению албанского парламента стал также и королём Албании.

– Со Сремом он, конечно, погорячился, – кивнул генерал Миркович. – А вот насчет Боснии ты не прав – ее давно надо было поделить между нами и хорватами. Почему она вообще числится в составе современной Югославии как отдельная единица?

– Потому что никто не хочет связываться с мусульманами, – процедил сквозь зубы Душан Симович. – Себе дороже.

Боривой Миркович нахмурился:

– Все равно этот гордиев узел придется разрубать – рано или поздно.

– Если уж на то пошло, то гораздо больше исконных сербских земель и сербского населения оказались в составе Хорватии, чем в Боснии. И эта ситуация абсолютно нетерпима! Дубровник – это сербский город. И равнина Лики. И вся бывшая Военная граница, которую защищали как раз мы, сербы. И большая часть Далмации – Книн, Шибеник, окрестности Задара и Сплита тоже сербские. Я уж не говорю о землях к востоку от Загреба и Карловаца, где хорватов-то почти и нет. Но все это отдали Мачеку и Шубашичу! Почему, зачем – нет ответа.

Миркович нервно рассмеялся:

– Прости меня, Душан, но ответ очевиден – князь-регент так боится Муссолини и его аппетитов по поводу Югославии и его близости с Павеличем, что просто решил одним махом перебить все ставки. И дать Хорватии больше, чем дал бы ей Муссолини – если бы помог Хорватии с обретением настоящей независимости. Потому что в качестве платы за это он потребовал бы все побережье Далмации от Риеки до Дубровника и Цавтата. Все, что когда-то принадлежало Венецианской республике и должно, по мысли итальянцев, перейти к ним как к ее наследникам. А Павел, получается, дал Хорватии самостоятельность и не потребовал ничего взамен. Наоборот – наградил землями Боснии и Срема. Мы, сербы, конечно, злимся и чувствуем себя обойденными и обиженными, но ход, надо признаться, он сделал мастерский.

Лицо Симовича осветила скорбно-презрительная улыбка:

– На самом деле это – глупейшая ошибка, непростительная даже для начинающего шахматиста. Что бы хорватам ни дали и ни подарили, они никогда не согласятся жить вместе с сербами в одной стране. Их удовлетворит лишь полностью независимая Хорватия – и к тому же полностью очищенная от сербов. – Симович покачал головой. – Павел с Цветковичем до глубины души оскорбили сербов, попытавшись умиротворить хорватов – а в результате лишь еще сильнее разожгли их претензии на независимость и желание идти до конца.

– Ничего не понимаю, – тихо проговорил Миркович. – Что же тогда делать? Просто отпускать Хорватию на волю – и все?

– Это было бы хорошо! – рассмеялся Симович. – Но только отпустить ее надо без исконных сербских земель, которые попали в состав Хорватии еще тогда, когда мы были под турками и не могли поднять голос в защиту наших границ, а они наслаждались миром под покровительством австрийских императоров. Однако тогда от всей Хорватии останется только Загреб с окрестностями, Вараждин и узкая полоска земли, ведущая к побережью Адриатики в районе Сеня. На это хорваты, разумеется, никогда не согласятся.

– Ситуация получается безвыходная, – с горечью заметил генерал.

– И это говорит представитель народа, веками героически сражавшегося с турками – и победившего их? – возмутился Симович. – Если вы думаете о Сербии, о той Великой Сербии, о которой мечтали Карагеоргий, Гарашанин, Никола Пашич, то нашим первым шагом должна стать отмена «соглашения Цветкович – Мачек» – и аннулирование установленных им новых, расширенных границ Хорватии.

Боривое Миркович посмотрел туда, где вдоль уступов Копаоника вырастали аккуратные шале из темной сосны с широкими крышами. Чистая Швейцария – правда, без швейцарцев…

– Но как этого добиться?

– Объединением всех здоровых сил, стоящих на страже прав сербского народа. В пользу этого уже высказывается немалая часть политиков из основных оппозиционных партий, деятели Сербского культурного клуба, видные интеллектуалы, газеты и церковь. Патриарх Гавриил не молчит – он, как и все, возмущен этим соглашением и его последствиями. Но, – генерал Симович взмахнул рукой, – структурировать силы протеста, направить его энергию в нужное русло может лишь эффективная организация. Такая, например, как военная. – Он посмотрел в глаза своему многолетнему помощнику. – Я считаю, что в наших ВВС служат лучшие офицеры Югославии. Это люди, которые вышли из разных родов войск: мы