Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган

руками, помогая держать строй на булыжниках мостовой. И немцам, и французам не терпелось оказаться на фронте и прицелиться из оружия[110]. Невидимый оркестр, по всей видимости, играл марш. «Походную песню» или «Самбра и Мёз»?.. У русских впереди колонн шли священники с иконами, а австрийцы славили Франца Иосифа – монарх был символом единства их пока еще многонациональной империи. Во всех странах мобилизация вызвала смятение – общество перестраивалось на военный лад. Самой подготовленной к войне оказалась британская армия. Она могла развернуться очень быстро. Вот что писал 5 августа Х. В. Соейр из 1-й пехотной бригады, формировавшейся в Колчестере: «Казармы уже заполнены резервистами, хотя многие еще в гражданской одежде, и они продолжают прибывать почти с каждым поездом. Форму, ботинки и амуницию выдают без промедления, заминки случаются редко. Мне запомнился один мужчина, наверняка весивший больше ста килограммов… Резервистам, оставившим уютные дома и хорошую работу, было тяжело привыкать к новым реалиям жизни, в частности к грубому обмундированию и тяжелой обуви»[111].

Гражданскую одежду резервисты отправляли родным посылками. Один из них, по фамилии Шоу, впоследствии писал: «Я упаковывал свой темно-зеленый костюм и вдруг подумал, что, возможно, мне уже никогда не придется его надеть…»[112]

Лейтенант Эдвард Спирс из 11-го гусарского полка, прибывший в Париж в порядке обмена офицерами британской и французской армий, отправился в Военное министерство в своей новой форме – брюках и мундире цвета хаки. «Какой вы смешной! Словно птица, извалявшаяся в пыли…» – не удержалась от шутки консьержка на входе. Лейтенант, впрочем, решил, что удивление женщины вызвал не столько его мундир, сколько галстук. Этот предмет туалета французы считали на войне неуместным, а британцы себя без него уже не представляли ни при каких обстоятельствах[113]. Они ввели галстук в гардероб офицеров после Англо-бурской войны, а французы с переменами медлили. Экспериментов с военной формой было много, и дебаты по поводу того, какой она должна быть в ХХ веке (!), велись жаркие, но в начале войны 1914 года французские солдаты и офицеры были одеты так же, как в 1870-м, и почти так же, как при Наполеоне. Карабинеры тяжелой кавалерии все еще носили медные шлемы с плюмажами, а в некоторых подразделениях оставались кирасы времен битвы при Ватерлоо. Легкая кавалерия по-прежнему была облачена в доломаны со шнурами и ментики. Это не говоря уж об алых рейтузах… Зуавы – представители элитных частей легкой пехоты французских колониальных войск – воевали в турецких шароварах (тоже красных), коротких куртках и фесках. Пехотинцы носили брюки (опять же красные!), заправленные в высокие ботинки, и длинные серые кители. Все шили из шерсти, и это вкупе с неудобством устаревших мундиров, а также с тем, что замаскироваться в них не было никакой возможности, стало дополнительным испытанием в сражениях солнечной осени 1914 года. По части маскировки задуматься следовало и другим армиям: спахи – солдаты турецкой тяжелой кавалерии – таскали за собой широкие красные плащи, да и британские солдаты полка королевских африканских стрелков щеголяли в голубых мундирах[114]. Капитану Вальтеру Блюму при первой встрече британцы показались одетыми в серо-коричневые костюмы для гольфа[115], но если бы он видел подразделения шотландских стрелков… Немногие из них сменили килты на брюки – они остались клетчатыми, но от споррана – сумки с мехом – не отказался никто.

Австрийская кавалерия оправилась на войну в таких же допотопных мундирах, как и французы, только пехоту успели переодеть в практичную серую форму. А вот русские оказались на высоте. Их военной формой стали гимнастерки – хлопчатобумажные рубахи оливкового цвета, скроенные по образцу рубашек поло, только с воротником-стойкой и длинными рукавами. Были, правда, и элементы с национальным колоритом, вроде кубанок у легкой кавалерии. Немцы, как и британцы, решительно порвали с прошлым. Вся их армия была одета в мундиры цвета хаки. При этом в соответствии с древней традицией каждый род войск имел полевой вариант парадной формы.

Знаками различия подразделений почти во всех армиях служили галуны, петлицы и нашивки. Например, австрийцы для петлиц традиционно использовали десять оттенков красного цвета, в том числе мареновый, вишневый, пурпурный, карминовый, алый и бордовый, а также шесть оттенков зеленого и три желтого.

Пехотинцам, в какой бы форме они ни были, приходилось носить с собой тяжелое снаряжение: винтовку, весящую 4 килограмма, штык, малую лопатку, подсумок с патронами, фляжку с водой, ранец или вещевой мешок со сменой обмундирования, неприкосновенным запасом провизии, котелком, кружкой и ложкой, а также так называемым пакетом первой помощи. Британцы, наученные длинными переходами во время Англо-бурской войны, внедрили «научную» систему брезентовых ремней, предназначенную для максимально равномерного распределения веса по корпусу, однако нагрузка на плечи и поясницу все равно была большой. Немцы отдавали предпочтение жестким ранцам – кожу для них не выделывали, поэтому они, кроме всего прочего, не промокали. Французы складывали всю свою амуницию в своеобразную пирамиду – le chargement de campagne[116], на вершине которой располагался котелок. В конце августа отблески света от этих котелков позволят молодому немецкому лейтенанту Эрвину Роммелю обнаружить противника, спрятавшегося на поле пшеницы[117]… Русские солдаты, у которых кроме гимнастерок были и шинели, делали из них скатки и несли их через плечо.

Независимо от того, как распределялась амуниция пехотинца, весила она немало, и нести ее приходилось долго, преодолевая расчетные 20 километров в день в жестких, неудобных, подбитых гвоздями ботинках – англичане, немцы и французы называли их dice-boxes, brodequins и Bluchers соответственно. До тех пор пока ботинки не разносятся, это была сущая мука. В августе 1914 года ноги были не менее важным средством передвижения, чем поезда, причем ноги не только людей, но и лошадей – в 1914 году в составе пехотной дивизии их насчитывалось более 5000. Люди стирали подошвы в кровь, а лошади теряли подковы. Характерное позвякивание, свидетельствующее о потерянном гвозде, предупреждало кавалериста о том, что нужно найти кузницу, если завтра он не хочет отстать от колонны. Такой же звук из-под копыт коренника угрожал тому, что встанет вся упряжка.

Итак, после выгрузки в местах сосредоточения кавалерия, артиллерия и пехота разворачивались на марше. Солдат следовало кормить. Нужно было вести разведку и при встрече с врагом поддерживать пехоту артиллерийским огнем. Дивизии на марше растягивались на 20 километров, и выносливость лошадей – они тянули полевые кухни, а также повозки с боеприпасами – учитывалась наряду с выносливостью пехоты во время этого противостояния по быстроте развертывания войск[118].

Направлений противостояния было три. Французы двигались на северо-восток от пунктов выгрузки – Седана, Монмеди, Туля, Нанси, Бельфора – к