Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна - Артур Ландсбергер

— А вы с нами, баронет? — прибавил полковник, обращаясь к Уилки.

— Я не отстану от моего приятеля, — весело ответил баронет, — и даже полюбуюсь на вашу драку, когда приедем на место.

— Мне приятнее было бы, если бы вы сами приняли в ней участие, — сказал полковник, — ну, впрочем, как хотите, только я не забуду вашего обещания ехать с нами вместе.

Все трое отправились на пятую улицу Бродвея и вошли в подъезд дома, освещенного венецианскими фонарями. Украшавшие дом сверху донизу флаги и неизбежная музыка ясно свидетельствовали, что это агентство по вербовке в рекруты. Полковник ввел своих спутников в большой зал, расположенный на первом этаже и выходивший окнами во двор. Комната была битком набита самым разнообразным людом: тут были представители всех национальностей, но преобладающее большинство составляли французы и немцы.

Чтобы проложить себе и своим спутникам дорогу, сэр Уилки пустил в ход громадный зонт, с которым, как истинный англичанин, никогда не расставался. Этот зонтик своими гигантскими размерами вызвал шутки в толпе. Его ручка могла отлично заменить славную дубину, а под его куполом мог бы укрыться, как бывало в прошлом веке, десяток рыночных торговок.

— Вот так славно, — заметил какой-то француз, — у этого джентльмена с собой и палатка, и все лагерные принадлежности.

— Это всего лишь мой зонт! — воскликнул с негодованием Уилки.

— Ну, — прибавил француз, — на моей родине этакую махину назвали бы зонтом для всей семьи.

В эту минуту всеобщее внимание привлекло следующее происшествие: полицейский привел молодца, который авансом получил жалование за две недели в одной рекрутской конторе, а уже на другой день явился в другую контору и проделал там тот же фокус.

— Это у вас частое явление? — спросил Шарль.

— По сто раз в день, — ответил полковник. — Но теперь мы приняли всевозможные меры, и закон строго наказывает дезертиров.

— Вы говорили, что ваш полк полностью укомплектован, — сказал Шарль, — а куда же записываются эти молодые люди?

Полковник немного покраснел.

— Я вам должен признаться, — ответил он, — что с возрастом стал особенно честолюбив. Сначала мне просто хотелось набрать роту, когда же все было сделано, я вдруг задумал сформировать полк. И это удалось мне проще, чем я ожидал. Теперь я добираюсь до бригады: «бригада Сентли» — ведь недурно звучит! Через несколько дней я могу стать генералом.

— Весьма по-американски, — заметил Уилки, — поздравляю, генерал Сентли!

— О, еще не генерал! — ответил, скромно потупив глаза, полковник.

Общаясь таким образом, мужчины, отчасти с помощью зонтика Уилки, добрались до противоположного конца залы, где стояла эстрада, а возле, внизу, — стол, где шла запись в рекруты. Шарль записался, затем по указанию полковника взошел за ним на трибуну.

— Товарищи, — сказал Сентли, с трудом добившись тишины, — вы знаете, как я принципиален в выборе офицеров и всегда позволяю солдатам высказать свое мнение. Представляю вам нашего нового офицера. Конечно, вы примете его. Месье Шарль Леконт закончил обучение в первом военном училище всей Европы — в парижском Политехническом училище.

В толпе послышался одобрительный шепот.

— И вышел оттуда месье Леконт, — продолжал полковник, — не вторым и не третьим, а первым!

В ответ на эту несколько преувеличенную, к большому неудовольствию Шарля, похвалу раздались аплодисменты. Но это было совершенно в американских традициях: кандидат, предложенный на утверждение народа, всегда считается знаменитостью.

— Храбрые товарищи, — прибавил полковник, — считаете ли вы месье Леконта, бывшего воспитанника Политехнического училища, достойным занять вакантное место капитана в первом полку бригады Сентли?

— Да! Да! — был единодушный ответ.

Когда прокричали троекратное ура, Шарль устремился в зал обменяться рукопожатиями со своими новыми товарищами. На другой день он и сэр Уилки уже ехали по железной дороге в Чикаго, а оттуда в армию Фремона, в Сен-Луи.