Клык леопарда - Чарльз Буковски

Нижняя Германия, март 183 г. н. э.

– Может, это и твоя родина, Юлий, но, по-моему, это просто грязная дыра!

Молодой, крупного сложения центурион плотнее закутался в шерстяной плащ и поморщился, глядя на холодный туман, клубившийся вокруг. Туман заглушал голоса и сокращал видимость до пятидесяти шагов. Казалось, будто их небольшой отряд окружен плотными серыми стенами.

– Погода здесь не лучше, чем в Британии. Еда даже хуже, ну а пиво – просто моча.

Один из шагавших рядом с ним офицеров стряхнул воду со своей густой черной бороды и тотчас фыркнул, почувствовав, как по спине сбежал ручеек холодной влаги.

– В последний раз, Дубн, я видел эти места, когда мне было пятнадцать. Мои воспоминания о Тунгроруме ^[3] такие смутные, что когда мы окажемся там, я вряд ли узнаю город, если, конечно, мы вообще его найдем в этой чертовой темноте.

Один из трех варваров, шагавших позади них, фыркнул, выражая свое особое омерзение.

– Какой-то дурак сказал мне, что мы направляемся в Германию. Пока мы морем добирались сюда, я едва не изверг от качки кишки, а когда зимой дрожали от холода в завшивленных казармах, я утешался тем, что скоро окажусь в стране моих земляков, в стране квадов ^[4]. Где много лесов и рек, где много дичи, где за мной будут присматривать боги отца. Вместо этого… – Он поднял руки, указывая на пологие холмы по обе стороны прямой, как стрела, дороги. – Вместо этого вынужден месить грязь по укутанным туманом полям и пастбищам, где обитают одни лишь тупые рабы. Нет, это не Германия, эта проклятая провинция – сплошное огромное поле.

Шагавший слева от Дубна центурион обернулся к варвару и отошел назад. На его хищном лице играла удивленная улыбка.

– Скажу честно, Арминий, тут ты попал, что называется, в яблочко. Эта часть Нижней Германии похожа на Белгику, что лежит к югу отсюда. Она почти полностью распахана под поля, на которых выращивают хлеб. Хорошая почва, как утверждал мой наставник. Если бы не эта провинция и земли южнее ее, то на Ренусе ^[5] не было бы римских легионов, способных держать в узде германские племена, ибо солдат было бы попросту нечем кормить.

Варвар недоверчиво качнул головой:

– Только ты, Марк Валерий Аквила, мог превратить мою жалобу в урок об устройстве империи.

Юлий зашагал дальше, а когда заговорил, тон его был властным.

– Называй его тем именем, которым он сам себя называет, Арминий, или же так, как прозвали его солдаты, «Два Клинка». Не вороши прошлое, ибо если его потревожить, оно пробудится в плохом настроении и подарит нам лишь новые неприятности. Имя нашего брата по оружию – Марк Трибул Корв, и мы будем его так называть независимо от того, слышит нас кто-то чужой или нет. Ты знаешь не хуже меня, какое нас ждет наказание, если станет известно, что мы приютили беглеца от правосудия, будь то в Британии, Германии или в любой другой провинции империи.

Второй из троицы варваров мрачно усмехнулся, подмигнув здоровым глазом тому, о ком шла речь. Рана, из-за которой он лишился другого глаза, теперь затянулась, и он даже не пытался скрыть свежий розовый шрам, рассекавший напополам его бровь. Глазница была пуста и служила постоянным напоминанием о той кровопролитной ночной битве, когда ему удалось отомстить угнетателям своего племени.

– Причем беглеца из знаменитой аристократической семьи, – добавил этот варвар.

– И это говорит единственный представитель царской крови, верно, благородный Мартос?

В ответ на издевку Дубна одноглазый лишь покачал головой:

– Я лишился титула, когда оставил Динпаладир ^[6] и ушел с вами на юг. Кстати, не ты ли поступил точно так же, бросив свой народ, чтобы стать частью цивилизованного мира? К тому же племя не нуждалось в моем присутствии. На его землях разместился римский гарнизон, установив власть над Твердыней тысячи копий, пока мой племянник не будет готов править без их помощи. Меня вполне устраивает, что я помогаю вот ему, – он кивком указал на Марка, – держаться подальше от всеобщего внимания. – Сжав огромный кулак и глядя, как в ответ на это заиграли крепкие мышцы руки, мужчина криво улыбнулся рослому римлянину. – Впрочем, кому он может быть интересен, когда рядом с ним шагает здоровенный одноглазый воин размером с гарнизонную баню?

Третий варвар был выше своих товарищей на целую голову. Держа на мощном, как каменная глыба, плече боевой молот, он прыснул со смеха. Хотя и очень тихо – так, чтобы его усмешка осталась незамеченной. Посмотрев на него своим единственным глазом, наследник состроил свирепую гримасу и сказал на языке, который понимало оба их племени:

– В чем дело, Луго?

Мартос все еще не воспринимал гиганта в роли солдата особой центурии, сформированной из остатков воинов-вотадинов ^[7] после того, как в прошлом году они были наголову разбиты римлянами. В плен же они попали в результате предательства вождя племени сельговов, чьим представителем был также и Луго. Неудивительно, что отношение Мартоса к гиганту до сих пор оставалось предвзятым. Впрочем, Луго хватало ума не вступать в конфликт с вождем вотадинов.

– Ни в чем, благородный Мартос. Я просто слушаю и тем самым старюсь учиться и узнаю новое.

Мартос смерил его пристальным взглядом, однако невинное выражение на лице гиганта сельгова смягчило его гнев, прежде чем он успел дать ему выход. Дождавшись, когда бывший аристократ посмотрит в другую сторону, Луго быстро подмигнул Марку. Вместо ответа римлянин вопросительно выгнул бровь и вновь посмотрел вперед. При этом он поймал на себе заговорщицкий взгляд Дубна – его друг вновь попытался раззадорить Юлия: