Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

груди, и юноша то и дело теребил его, говоря о чём-то важном, в то время как изумрудно-серебристый шарф Тео был почти идеально выровнен с двух краёв, которые, в свою очередь, прятались под плащ.

Под ногами весело хрустела покрытая несошедшим после утреннего тумана инеем жухлая трава. На знаменитых хогвартских валунах, пропитанные магией столетий колдовства подростков, грелись мелкие птички, редкие гости у замка в тёплое время года, когда совы вольготно охотились на них по ночам, а обитатели Запретного леса — днём. Низкий зенит отражался от вод Чёрного озера, бликовавшего вдалеке, а уже почти голые ветки опушек Чёрного леса, пугавшие младшекурсников, выглядели почти безобидно. Не безобиднее Плакучей Ивы.

— …и вот она нарисовала четыре рисунка, — рассказывал Арчи о своих недавних проблемах в кружке магического художества, — а я как их увидел, так лишился сна. Представляешь, спать стал хуже, чем после Круцио от Кэрроу.

— Они применили против тебя Непростительные? — в ужасе перебил его Тео.

— Ты уже не ходил, а мы с Браун пошли тогда к этому дол… ну, ты понял, — Арчи не знал, что Кэрроу гарантировано не могли причинить ему вред, ведь Лестрейндж собирался сдать их головы магглам в обмен на какие-то преференции для себя, а потому продолжал опасаться исчезнувших Пожирателей смерти. — А он был не в духе, приказал нам тренировать друг на друга сглазы всякие. Лаванда в этом мастер, а я не захотел. Она ведь девушка. Я что, по его мнению, ничуть не лучше Пьянчуги Джо из Лютного, который колотил свою жену? Никогда бы не сделал такого, я как представлю, как Золи… Вот и наказал. Но я не об этом, Тео!

Нотт покивал, думая о том, какой шрам оставили воспоминания из детства, проведённого в Лютном переулке, на душе Артура.

— У меня до сих пор перед глазами эти дрянные каракули, которые будто бы и не двигались, но, когда на них не смотришь, до усрачки пугали. Кровавая фигура на троне из черепов, розовый демон, почему-то с улыбкой Локхарта, синий паук с человеческим лицом мистера Крауча, болотный гоблин, похожий на соплохвоста…

— Как ты говоришь, первокурсница нарисовала Крауча? — удивился Тео.

— Нет, — смутился Гэмп, теребя свой шарф. — Это мне он так запомнился. Девочка тихая, замкнутая, её мать — полукровка, и она сама тоже.

— Это которая, ты говоришь, Шаттлворт?

— Да, — махнул рукой Арчи. — Они с братом росли в Балтиморе, который в ирландском Манстере, а там же сейчас ещё и постоянное стычки. Помфри сказала, что это ментальные проблемы, и даже водила её к директору недавно, а рисунки в итоге Спраут сожгла. Жуткое дерьмо. Поэтому я и выпал что-то на последние две недели.

Он сконфужено отвёл взор вдаль. Они неспеша шагали вперёд, огибая замок по часовой стрелке, и приближались снова к виадуку к теплицам.

— Дела, — выдохнул Тео понимающим тоном, и облачко пара упорхнуло, снесённое ветром. — В этой Ирландии, конечно, совершенно непонятно, что творится.

— Чего тебе непонятно? — Арчи удивлённо покосился на него, забыв даже про своё смущение — они почти не общались полмесяца. — Ирландцы с маггловской помощью кромсают Пожирателей, нам всем надо за них переживать.

— Не всё так однозначно, Арчи, — поморщился Нотт. — Это ведь только так звучит хорошо. На деле это не старая гвардия Тёмного лорда, а всяческое отребье, да молодняк. Вон, тогда в августе, на Нору Уизли напали же недавние студенты. Тот же Флинт. Они и гибнут в горниле святого Патрика.

— Бёрнса перечитал? — усмехнулся хаффлпаффец. — Не, это тоже понятно, но если они сами выбрали быть радикалами чистокровной идеи, то…

— А если нет? Это большая трагедия. Магглы внесли эту смуту, я уверен, они почти век назад отделились сами, и хотят теперь отделить и магов. Ради благополучия наших врагов.

Повисло молчание, и только шорох шагов нарушал его.

— Да, Тео, — выдал удручённо Гэмп. — Ты говоришь так, будто поддерживаешь Сам-знаешь-кого. Неудивительно, что Невилл…

Он прервался.

— Что Невилл что? — Тео остановился и прищурился. Это звучало как недосказанное обвинение. Арчи тоже замер и, обернувшись, уткнулся взглядом в ботинки Нотта.

— Что Невилл перестал доверять тебе, — прошептал он.

— И почему же? Он говорил тебе? — с охватывающим раздражением почти прошипел Тео.

— Мы все видим это, Тео, — тише сказал Арчи. — Мы думали, что ты возглавишь нашу борьбу со Снейпом, с Пожирателями. Дамблдор ведь доверял тебе, как он доверял Уизли. А ты только и делаешь, что мелькаешь в Визенгамоте, и даже не смог отстоять гриффиндорскую команду. Нев говорил, что его бабушка…

Раздражение куда-то вмиг ушло. Теодор кристально прозрачно всё понял и осознал. От него ожидали действий, а он медлил и тянул, опоздав со своим тайным ударом. Вот, что думал Невилл, Тео был уверен в такой оценке.

— Спасибо, что сказал, Арчи, — спокойно поблагодарил друга Теодор. — Мне жаль, что я дал повод сомневаться, тем более что результаты моих действий в Визенгамоте как раз налицо. Более эти близнецы не будут третировать студентов Хогвартса в ближайшие месяцы. Если Невилл считает, что мне нельзя доверять, это будет поводом для нашего с ним разговора.

Теодор оправил плащ, подавив желание поправить галстук, и зашагал вперёд. Слова, что он сказал другу, без сомнений, должны были вскоре разнестись по Хогвартсу. Немногие знали о том, что Кэрроу погибли; в основном, школьники считали, что их «забрал» Тёмный лорд. Было неплохо связать это со своей дипломатической победой.

Разговор вскоре возобновился. Артур переживал за Изольду, с которой уже полгода назад потерял связь — и Теодор понимал его переживания, ведь переживал он в первую очередь за себя. Мысли его витали вдалеке. Нотт размышлял о леди-бабушке, оставшейся за Каналом, и том, знала ли она, что ждёт их. Почему-то ему вспомнилось, как Лестрейндж взял на себя ответственность за Барьер, и как леди Виктория преподнесла ему обрывочные сведения о некоем ритуале, который её просили проконсультировать.

Сделав почти полкруга вокруг замка, они, нагулявшись, вернулись к обеду. В тот же день, решив не откладывать, Теодор отправился на поиски Лонгботтома.

* * *

«Армия Дамблдора пряталась в Комнате-по-требованию», — вспомнил Теодор, разглядывая с куртины вечерний внутренний дворик замка. Его трижды за неполный час обманывали движущиеся лестницы, и чтобы не злиться по пустякам он вышел через запертую на простейший Коллопортус дверь наружу.

Внизу с вечерней квиддичной тренировки возвращались слизеринцы, злые, как раздраконенные пикси — проигрыш воронам стал для них обидной пощёчиной.

Насмотревшись и даже немного замёрзнув, Теодор вернулся и обходным путём пошёл наверх, к восьмому этажу. Он не сомневался, что Невилл, если он смотрел на свою