Золото Монтесумы - Икста Майя Мюррей

— Как же это произошло? — прошептала я.

— О, точно этого никто не знает или делает вид, что не знает. Это лишь отголоски слухов, отдаленное эхо предания о проклятии Монтесумы, о богопротивных поступках, об Антонио, якобы захлебнувшемся собственной кровью, а затем возродившемся в мрачном обличье оборотня… В позднейшие времена эта история вошла в сказки вашего Ганса Христиана Андерсена, вспомните историю о ночном оборотне. Сказки об убитых женщинах, о младенцах, похищенных из колыбельки, и всякое в таком роде. А что касается Антонио, то жизнь его закончилась совершенно невероятным образом. Говорят, что, когда он участвовал в сражении, происходившем в ночь полнолуния, он испытал некое роковое влияние и уничтожил при помощи какого-то колдовского огня целое подразделение своих же солдат, после чего и сам погиб. Это сражение произошло здесь, недалеко от Сиены.

Незнакомец умолк, докурил сигарету и, отвернувшись в сторону, выдохнул через плечо струйку белого дыма. Я ждала продолжения рассказа, нервно стискивая подсвечник пальцами, на которые слабое пламя свечи бросало красноватые отблески.

Но прошла минута, за ней другая. Вокруг царила полная тишина.

Внезапно у меня возникло стойкое ощущение того, что я не случайно встретилась с этим человеком.

— Вы приехали полюбоваться Сиеной? — спросила я.

— Я лишь недавно приехал сюда, мисс, и не решил еще, чем заняться.

— А вы многое знаете об Антонио Медичи.

— Я изучал этот аспект итальянской истории для одного своего друга.

— Вы ученый?

— Когда-то считал себя таковым, но очень давно, когда я был таким же головастиком, как вы сейчас.

— А теперь?

— А теперь… Кто может сказать? Не думаю, что есть подходящее определение того, кем я являюсь сегодня. А если и есть, то не очень респектабельное.

Сердце мое забилось чаще, и я еще сильнее стиснула подсвечник.

— Кто вы?

Темная фигура шевельнулась.

— Никто.

— Сэр, назовите ваше имя!

— Оно бы разочаровало вас, — сказал он, вставая.

В этот момент на его лицо упал свет. И у меня возникло совершенно не поддающееся разумному объяснению ощущение того, что он прямо у меня на глазах становится другим человеком!

Судя по акценту, можно было предположить, что незнакомец — простой аграрий. Я была настолько в этом убеждена, что когда отчетливо увидела его лицо, то испытала подлинное потрясение. Вместо круглого лица итальянца из деревни, которое я так легко себе представляла, предо мной оказалось нечто совершенно иное. Этот человек вообще не был жителем Средиземноморья. Я впилась глазами в его лицо с сильно выступающими скулами, слегка раскосыми глазами и медной кожей. На шею свисали связанные на затылке длинные волосы, в ушах поблескивали золотые серьги. Шею обхватывала, наподобие ожерелья, красно-синяя татуировка с изображением змей и иероглифов народа майя. Этот уже немолодой человек явно был уроженцем Гватемалы, а следовательно, имел какие-то отношения с Марко Морено. «Я изучал этот аспект итальянской истории для одного своего друга».

Он нагнулся так близко, что я ощутила его дыхание.

В следующее мгновение он поднял руку и погладил меня по щеке и по губам с какой-то жуткой, пугающей нежностью.

Я вскочила со стула и во всю силу легких стала звать на помощь Эрика, схватив тяжелый подсвечник, и в это мгновение в моем сознании возникло, словно галлюцинация, видение убитых во флорентийском склепе охранников. Отшатнувшись, незнакомец призвал меня к сдержанности, причем на чистом испанском языке! Охваченная паникой, я побежала, задевая и опрокидывая стулья. При этом все старалась вспомнить, как Андриане удалось так ловко исцарапать горло Доменико. В отчаянии я просто подняла вверх подсвечник и принялась угрожающе размахивать им.

— Отойдите! Прочь от меня!

Под покровом темноты незнакомец вновь приблизился ко мне. Я резко обернулась к нему, но он схватил мою свободную руку и умелым движением, не причинив ни малейшей боли, завел ее мне за спину.

— Надеюсь, это остудит вашу разгоряченную голову, — сказал он.

Я вовсе не прирожденный борец, но довольно способная ученица и отлично усвоила урок, преподанный мне в часовне Марко Морено, а потому резко вывернулась, как это делают игроки в бейсболе, и со всей силой обрушила тяжеленный подсвечник на его лицо.

Он рухнул, не выпустив моей руки, и мы вместе повалились на землю.

— На помощь! Помогите!

Вся дрожа, я пыталась вырваться. В голове моей что-то взорвалось, бедро пронзила острая боль. Я занесла руку, пытаясь повторить уже отработанный удар подсвечником. Весь в голубом лунном свете, он сидел прямо и смотрел на меня с кривой усмешкой, демонстрируя особенно выделявшиеся на смуглом лице ослепительно белые зубы.

А потом я увидела то, чего совершенно не ожидала.

Молниеносный взгляд, смутный образ, что-то дрогнувшее в его черных глазах. Широкая волчья пасть. Что это было? Какое-то неописуемое выражение лица. Оно промелькнуло и тут же пропало.

Я упала на спину и на мгновение потеряла всякое представление о действительности. Мне послышался какой-то воющий звук — и он вырывался из моего горла!

А потом незнакомец, в котором я внезапно узнала Томаса де ла Росу, вскочил на ноги и побежал прочь.