В тени пирамид - Иван Иванович Любенко

я вам правду поведаю: хороший вы человек, степенный, но слишком молоды; больших высот достигнете, но не скоро. А моей внучатой племяннице уже сейчас нужен человек состоявшийся, с положением. Она ведь и не молода уже, но я с её замужеством не тороплюсь. В семейных делах ошибаться нельзя. Были у неё ухажёры, да всех я отшила. Племянница тянется к людям образованным, но небогатым. Плохо это. Потому что только состоятельный господин знает цену деньгам. Он не будет швырять ассигнации направо и налево, как корнет желторотый. Вот был один титулярный советник. Станислав третьей степени у него на груди болтался. Убеждал меня, что быструю карьеру сделает в окружном суде. А я и сказала ему, что когда надворного советника дадут, тогда и приходите свататься. Вот и вам, Клим Пантелеевич, до надворного ещё далеко. Не один год по чужеземным странам и городам помотаться придётся. А мне долго ждать нельзя. Чувствую, умру скоро… А Дарьюшка, добрая душа, сподобилась мумиё это окаянное мне привесть. Да разве я бы её одну в Египет отпустила? Сами видите, кавалеры, как коршуны, над ней носятся. Глазом моргнуть не успеешь, как растерзают красавицу… Вы, я вижу, с завтраком уже покончили. Не сочтите за труд, доведите меня до каюты. Шторм скорлупу нашу железную так мотает, что, боюсь, упаду ненароком.

Клим проводил княгиню, вышел на палубу и закурил. Ливень прекратился, но буря не утихала. Ветер гудел в мачтах, а из трубы вместе с дымом, точно из преисподней, искрами вылетали частицы угольной пыли.

– Любуетесь адом? – услышал он чей-то голос. Ардашев повернул голову. Рядом с ним стоял директор театра Блинохватов. В одной руке он держал рюмку, а в другой недопитую бутылку коньяку.

– Добрый день, Маркел Парамонович.

– Бросьте кривить душой, молодой человек! Ничего доброго сегодня не предвидится. День мерзкий и гадкий, как та старуха, которая только что держалась за вас, точно старая ворона, уцепившаяся когтями за обледенелую ветку. Ей пора бы в Бозе почить, а она всё шаркает по палубе, отравляя очаровательной Дарье Андреевне молодую жизнь… Выпьете со мной «Мартеля»? Я его в Одессе купил, чтобы на пароходе не переплачивать. Хотите, попрошу матроса принести вторую рюмку?

– Благодарю, но качка и коньяк – вещи несовместимые.

– Зря вы так думаете, – покачал головой собеседник – и, налив до краёв новую порцию напитка, принял внутрь. Он крякнул от удовольствия и сказал: – Спиртное – лучшее средство от морской болезни и страха кораблекрушения. Так легче обмануть пьяный организм и унять панику. Мозг начинает путаться, и вас, вот увидите, перестанет мучить качка. Может, всё-таки плеснуть вам?

– Что-то не хочется.

– А вот скажите, почему государь так боится нас в другие страны пускать?

– Простите?

– Что же тут непонятного? Заграничный паспорт нам выдают, а российский вид тут же забирают и вернут его лишь после возвращения. Разве это справедливо? Получается, мы с вами заложники у собственного государства. Боятся, что сбежим? – Он вынул паспорт и, тряся им, добавил: – С бумажкой и положением ты человек, а без неё – мокрица, насекомое. А если ещё и не из дворянского сословия – пустое место. Где же справедливость?

Не дождавшись от Клима ответа, он небрежно сунул документ в карман и вновь уменьшил содержимое бутылки.

– Признаюсь вам по секрету. Есть у меня в Ставрополе одна актриска. Хороша до безумия. Ждёт, что я вытащу её из пыльной дыры, устрою в свой театр на главные роли. Я, грешным делом, уже год ей это обещаю, но держать подле себя боюсь. Жена узнает, как пить дать. А так нет-нет да и съезжу в Ставрополь понежиться в объятиях красотки. Вот как раз перед этой поездкой я и успел к ней наведаться. Но, – он помахал пальцем, – фамилию её не назову. Уж очень в тех краях она известная, да и не привык я трепаться о любовных похождениях. Я не Матецкий. Вот уж кто ловелас! Он даже заколки у любовниц крадёт и чулочные резинки. Спрашиваю – зачем? Отвечает, мол, на старости лет будет что вспомнить. Представляете, каков гусь? Да-с…

– Ставрополь вам не понравился?

– Сонный город. Приказчики в лавках спят. Ресторанов – раз-два и обчёлся. Скука. Прогулялся со своей пассией в городской сад. Там военный духовой оркестр развлекал публику. Слышу: фальшивят безбожно. Подошли ближе и видим: прямо перед музыкантами стоит гимназист и с невозмутимым видом очищенный лимон кусает, будто яблоко ест. А у трубачей от этой картины оскомина так губы сводит, что бедолаги в мундштуки дуть не могут. Вот мелодия и ломается. Городовой оболтуса задержал и в участок отвёл. А на следующий день местная газетёнка эту новость на первой полосе дала. Писать-то больше не о чем. Тмутаракань.

Блинохватов выпил рюмку и тут же повторил. Потом поднял вверх бутылку и, посмотрев на остатки коньяка, качнулся и сказал уже заплетающимся языком:

– Придётся посетить бу-уфет.

– Может, хватит, Маркел Парамонович? Давайте я помогу вам дойти до каюты.

– При-и-соединитесь?

– Нет, спасибо.

– Очень жаль.

Ардашев помог уже изрядно захмелевшему директору театра добраться до вожделенного места и вернулся к себе.

Не прошло у получаса, как из коридора донеслось пение Блинохватова. Он стучался во все подряд каюты и предлагал с ним выпить. Дошла очередь и до двери Ардашева, который, обещая отведать коньяка, передал едва стоявшего на ногах служителя Мельпомены в слабые руки Матецкого, бледного от качки.

Клим ещё не успел раздеться, когда буря улеглась. Это произошло резко, будто по мановению волшебной палочки. Он закрыл каюту и вышел на палубу. «В первый круг подозреваемых добавился ещё один человек – директор театра, – мысленно рассуждал молодой дипломат. – Для чего он рассказал мне историю о Ставрополе? Заранее попытался оправдаться, если вдруг выяснится, что он туда приезжал? Поэтому и придумал сказку с актрисой? А что, собственно, он сказал такого, что подтверждало бы его там нахождение? Назвал город «пыльной дырой»? Рассказал историю про духовой оркестр в городском саду и гимназиста с лимоном? Так это шутка давняя и всем известная. Жаль, я не догадался уточнить у него какие-нибудь детали, например в какой гостинице он останавливался или как долго добирался до Ставрополя? Поди, не знает, что у нас и вокзала-то своего нет… Насчёт небольшого количества ресторанов он отчасти прав… С другой стороны, чтобы я ни спросил у него завтра, он сможет сослаться на то, что вчера сильно набрался и плохо помнит наш разговор».

Ардашев закурил. Лёгкий ветерок уносил папиросный дым в ночь. Мириады звёзд, точно рождественские свечки, украсили небо. Далеко на