Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

— Они выпили эту дрянь на посошок, — продолжил невозмутимо брюнет, — а оказалось, что это какой-то алкоголь с зельями. Я глазом не успел моргнуть, как они, эээ…

— Не рассказывай! — умоляюще крикнул Гордон, отец которого, по слухам, регулярно в прошлом привлекался за шутки над магглами с нарушением Статута о Секретности.

— Я тебе сейчас! — замахнулся Эрни, и мальчишка юркнул за насупленного Луи. — Рассказывай давай!

— Они поцеловались, — с чувством удовлетворения продолжил Грим, — а потом выбежали из спальни и начали раздеваться в гостиной. Там мистер префект их облил водой и запал этих любовников иссяк.

Теодор перевёл взгляд на снова красных, подобно томатам из теплицы Хагрида, второкурсников, а потом снова на гневного Макмиллана, и не смог сдержать смешок.

Четыре непонимающих взгляда сосредоточились на его лице, отчего волшебнику стало неуютно, и смешок застрял в горле.

— Представьте, что из всего хереса мира, что прячет в своей башне Сивилла, им удалось достать смесь с амортенцией, — пояснил он. — Это настоящее провидение наказало вас, не иначе!

Макмиллан фыркнул, мальчишки переглянулись, и тоже рассмеялись. Смех отпустил напряжение, и все пятеро успокоились.

— Три дня чистки зала наград каждому, — огласил свой вердикт Тео, когда ребята успокоились. — Начиная с сегодня. Раздельно.

Подростки уныло упёрли взгляды в пол.

— И шесть баллов с Хаффлпаффа за проникновение в покои преподавателя без приглашения.

— Эта бутыль стояла на её столе в кабинете! — обиженно возмутился Джим.

— Хорошо, ещё минус четыре балла сверх за воровство, — припечатал его Нотт. — Свободны. Кроме вас, мистер Нотт.

Макмиллан увёл Гордона и пошедшего следом с независимым видом Фоули, а глядя ему вслед Тео запоздало подумал, что ему и Голдштейну он тоже должен в личном разговоре сам сообщить о готовившихся переменах, но сосредоточил взгляд на младшем брате.

Дверь со стуком захлопнулась, а чары щёлкнули замком.

— Ну и что это такое? — строго спросил Теодор. Луи опустил голову ещё ниже.

— Я не специально.

— Врёшь.

— Мы правда хотели понять, стоит ли записываться на эту ерунду! А эта бутылка очень призывно стояла там. От неё ещё аромат такой исходил… эх!

Теодор подумал на мгновение, что Трелони могла использовать дрянь, выпитую мальчиками, для создания располагающей атмосферы. Влюбляя в себя студенток и студентов.

— Я про то, что вы сделали с Джимом.

— Грим всё переврал! Ничего не было! Мы просто оказались одур… одурманены, вот! И вообще, мне девочки нравятся, я их за косички дёргаю, — добавил он обиженным тоном.

— Нужно держать себя в руках, — вздохнул Тео. Тот рассудительный маленький мальчик, одиноко спрашивавший советы у старого дерева, уступил место взбалмошному хулигану, пользующемуся новообретённым именем как Протего для совершения глупостей. — И вообще. Эрни сказал правильно. Ты привлекаешь много внимания, братишка.

— Скоро экзамены, а потом всё лето опять будем взаперти сидеть, — буркнул младший Нотт. В его словах был резон. — Я вообще, может, наслаждаюсь последними деньками! Того и гляди, на следующий год пара мест в команде будет свободна, а я не могу летать теперь — ты на отработки отправил. Заботливый старший брат!

Он попытался было убежать к двери, но грохнулся на пол — Тео успел приклеить его ступни к ковру. Барахтающийся на полу Льюис, Луи, выглядел комично, и Тео даже снова улыбнулся. Поняв, что ему не дёрнуться, хафф перекатился на спину и сложил руки на груди лёжа, уперив взгляд в брата — мол, что дальше?

Тео присел на корточки рядом с ним.

— Ты правда хочешь в квиддичную сборную? — серьёзно спросил он.

— Я не знаю, — буркнул Луи. — Нас слишком много, тех, кто хочет, а сборная одна. Запишусь в кружок газеты в сентябре, Вейн с Гриффиндора уже планирует собрать редакторскую команду в следующем году.

Тео покачал головой. Гриффиндорцы бежали впереди Хогвартс-экспресса.

— Послушай, я… пожалуйста, не совершай глупостей только, хорошо? Финита. — вздохнул старший юноша, расколдовывая младшего. Он хотел было зайтись тирадой о том, как важно соблюдать честь факультета, соблюдать правила и не попадать в неприятные истории, особенно сейчас, но махнул на это рукой. Он не был ему отцом, он был ему старшим братом, и он знал наверняка, что понукания от старшего брата неизменно могут быть восприняты в штыки. Персиваль Игнотус Уизли был тому живым примером.

— Хорошо, — буркнул поднявшийся с колен Луи.

Они попрощались, Теодор посмотрел вслед закрывающейся двери несколько мгновений, пока закатное солнце не озарило своим лучом комнату, и решительно отвернулся к столу, стаскивая с себя тот самый мешочек, верой и правдой служивший ему столько лет.

* * *

Глядя на ободок диадемы, Теодор видел только посеревший, покрывшийся выщербинами металл. Серебро, как и золото, было восприимчиво к разным способам магического воздействия, и индифферентно к маггловским реактивам и алхимическим преобразованиям — поэтому в зелья его никогда не добавляли, ни порошком, ни пылью. Теодор писал для Снейпа в прошлые годы, особенно, на третьем курсе, обзорные эссе про способы противодействия тёмным тварям, а на шестом курсе это же примерно повторил вновь уже как преподавателя Защиты от Тёмных искусств, и неоднократно сталкивался в библиотечных фолиантах на описание «серебряной воды», что оказывалась мифом.

Но в этом куске серебра, составлявшим украшение, по легенде принадлежавшее самой Ровене Райвенкло, он не видел и магии.

Раньше чёрная магия Тёмного лорда дымкой окутывала артефакт. Тогда, на пятом курсе, он повёлся на ментальные чары, что были наложены создателем хоркрукса на украшение. Это подвело его под курощение Дамблдора, и, пусть во многом старый политик вспоминался Ноттом с благодарностью, и тогда, и сейчас он был зол на свою неосмотрительность.

Тогда украшение его манило, заставляло всеми мыслями думать только о том, как его одеть, сейчас же — не отзывалось никак. Покрытые сеточкой трещин сапфиры, небрежная ковка, это было украшением тогда, тысячу лет назад, но не в последние годы двадцатого века. И всё же Теодор не мог удержаться от соблазна. Тысячу лет сотни авантюристов разыскивали этот артефакт, внесённый во все каталоги Ланкастерского списка наиболее ценных артефактов, за которые торговые дома и могущественные волшебники были готовы платить сотни тысяч галлеонов. Конечно, ведь ума палата дороже злата, а ум легендарной Ровены и был спрятан в её диадеме.

Подойдя к зеркалу, Теодор невольно вспомнил о древней истории, вычитанной им в какой-то ветхой книге, проданной отцом так быстро, что он едва успел осмыслить половину прочитанного. Самсон, так звали её героя, был одарён силой, скрытой в волосах. Он раскрыл этот секрет продажной девице, которую думал,