Семья Зитаров, том 2 - Вилис Тенисович Лацис

Безотрадное начало — попасть из одной тесноты в другую, худшую. Барак оказался переполненным беженцами. Там находились поляки, литовцы, украинцы и белорусы из западных губерний, где шли военные действия. Они набились в барак до отказа, заполнили нары, расположенные в два яруса, семья к семье. Когда Зитары с Валтерами явились в это убежище, первое впечатление было настолько гнетущим, что они охотно вернулись бы обратно, если бы только было куда. Спертый кисловатый воздух, лохмотья и вши, плач детей, отборная брань — это было жуткое место.

Верхние нары оказались занятыми, поэтому Зитарам и Валтерам пришлось разместиться на нижних. Если за долгую дорогу кому-либо и удалось избегнуть насекомых, то здесь он неизбежно подвергался этому бедствию. Учуяв свежий запах, насекомые покидали свои грязные гнездилища, сотнями переползали через мешки с пожитками и жадно накидывались на прибывших. Противно было видеть их на платье других, а еще хуже оказаться самому в их власти. Старый Зитар позже в шутку говорил, что в его вязаном свитере в каждом очке сидела вошь и, когда он тряс его, они валились, словно салака из сети. Вечером они сыпались на приезжих и с верхних нар.

В таком кромешном аду эти люди еще никогда не бывали. Поэтому даже самые бедные беженцы старались как можно скорее выбраться из барака, хотя это жилище было бесплатным и тут еще давали хлеб и суп.

В первый же день, как только вещи сложили в бараке, мужчины семьи Зитаров отправились в город и, разделившись попарно, обошли чуть ли не пол-Барнаула, разыскивая квартиру. Это оказалось нелегким делом: с год назад в городе был большой пожар. Выгорели лучшие кварталы, расположенные по берегу Оби. От красивых центральных улиц с большими магазинами и многоэтажными каменными домами остались лишь развалины и пепелища. Улицы еще загромождали обломки строений, осколки кирпича, изогнутые железные балки; повсюду валялись обгорелые вывески магазинов, железные ставни, дверные петли, печные дверцы, осколки стекла. Однако пострадала только самая: богатая и, казалось, безопасная в пожарном отношении часть Барнаула — кварталы каменных зданий, тогда как улицы с деревянными домами уцелели. Теперь в зияющих отверстиях окон завывал ветер, и единственными обитателями развалин были голуби. Мимо этого запустения несла свои бурные и холодные воды Обь, которую уже одел ледяным покровом мороз. На противоположном берегу, насколько можно было охватить глазом, расстилалась бескрайняя степь с далекими богатыми деревнями. Там была житница Сибири, обширные поля пшеницы, и в город ежедневно прибывали вереницы груженых крестьянских подвод. Здесь еще не; знали, что такое нужда и голод, лари на базарах ломились от громадных караваев пшеничного хлеба, от мяса и бочек с маслом. На приезжих с первой же минуты пахнуло скрытой мощью и красотой необъятных, похожих на океан сибирских просторов. Бородатый, тяжеловесный, в длинной, подпоясанной веревкой шубе и расписных валенках, шагает сибирский крестьянин, надев на руки громадные рукавицы, сшитые из собачьего меха. Вон с колокольчиками на дуге или бубенцами на сбруе вихрем мчатся сани богатого купца; несется пара огненных рысаков, стоя в санях, покрикивает лихой ездок, и все поспешно сторонятся.

Блестят на солнце купола церквей, слышится разноголосый звон соборных колоколов, и вдали за городом, на поросшей лесом возвышенности, сверкает снежной белизной стен монастырь. А на окраине у кладбища ютится серый барак, и сотни беженцев с нетерпением ждут момента, когда же они смогут вырваться из его зловонных стен на свежий сибирский воздух, рассыпаться по деревням и горным селениям и оплодотворить эту землю своим потом.

Два дня прожили Зитары и Валтеры в бараке. Наконец Карлу удалось найти на окраине города, у Оби, комнату. Они немедленно наняли подводы и третий вечер уже встретили в своей квартире, счастливые, что удалось, наконец, вырваться из барачного ада.

2

— Теперь мы настоящие азиаты, — пошутил Карл Зитар, когда оба семейства первый раз уселись ужинать в новом жилье. — Ни столов нет у нас, ни стульев. Сидим по-турецки, на корточках.

Они сидели на полу неправильным кругом, а еда стояла посредине на старом одеяле. Квартира состояла из двух помещений — комнаты и кухни с большой русской печью в углу. У внутренней стены комнаты устроили общую спальню, мешки для спанья положили прямо на пол. Остальные вещи оставили на кухне. Единственной мебелью, унаследованной от прежних постояльцев, оказалась старая деревянная скамейка, служившая теперь и кухонным столом, и полкой для посуды.

Перед женщинами встала трудная задача: как сварить еду без плиты — в кухне была только русская печь. После долгих и безрезультатных раздумий пришлось обратиться к хозяйке. Выяснилось, что у беженцев нет соответствующей посуды — чугунов, а латышские чугунные котелки здесь не годились. К счастью, Эрнесту по пути из дому пришла в голову мысль подобрать на дороге несколько брошенных солдатских котелков, они теперь очень пригодились, и все оценили дальновидность Эрнеста.

На следующий день началась генеральная уборка. Женщины стирали белье, вытряхивали одеяла и вывесили на мороз всю верхнюю одежду, чтобы поскорее избавиться от паразитов. А под вечер все пошли в баню. Мужчины между тем добыли воза два дров и отправились искать работу. В это время из разваливающейся армии ежедневно возвращались домой солдаты, и найти работу было трудно, в особенности если не знаешь никакого ремесла. Легче было получить работу плотникам и печникам: кое-где на месте сгоревших домов возводили новые; изредка людей нанимали также на уборку развалин. Эльза Зитар тщетно надеялась на место в банке или в учреждениях. Отец все чаяния возлагал на весну, когда закончится ледоход и откроется навигация на Оби. Неужели для него, капитана дальнего плавания, не найдется место штурмана на здешних пароходах?

Эрнесту удалось устроиться первому. Он нанялся в работники к мяснику. Пятьдесят рублей в месяц на всем готовом — о чем еще мог мечтать беженец? Вскоре и Эльза нашла работу у латышского спекулянта, торговавшего маслом на барнаульском рынке. Сам он разъезжал по деревням, скупал товар, и ему нужен был человек, который в его отсутствие стоял бы за прилавком и обслуживал покупателей. Эльза Зитар скоро освоилась и оказалась полезной помощницей предприимчивого земляка.

Сармите Валтер получила работу в одной латышской семье, приехавшей в Барнаул задолго до войны и успевшей путем разных коммерческих операций нажить состояние. Битениеки — так звали ее теперешних хозяев — имели недалеко от центра города двухэтажный дом и славившуюся в городе колбасную мастерскую, хотя сам Битениек явился сюда совершенно без