Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Жюль Верн

ГВОЗДЬ СЕЗОНА!

– Соединенные Штаты Америки! – завопил Паспарту. – Это как раз для меня!

Онустремился вслед за человеком-афишей и, не отставая от него, вскоре опять оказался в японском квартале Иокогамы. Спустя четверть часа он увидел перед собой просторное строение, на крыше которого торчало несколько пучков пестрых лент, а внешние стены сверкали кричаще яркой росписью, являя взору изображение целой оравы циркачей, впрочем, без соблюдения законов перспективы.

Это было заведение достопочтенного Батулькара, наподобие американского Барнума являвшегося директором труппы скоморохов, жонглеров, клоунов, акробатов, эквилибристов, гимнастов, которые, если верить афише, давали последние представления перед отъездом из империи Восходящего Солнца в Штаты.

Паспарту прошел под козырек этого балагана и, войдя, спросил, можно ли потолковать с мистером Батулькаром. Последний тут же появился собственной персоной.

– Чего надо? – спросил он, поначалу приняв визитера за туземца.

– Вам слуга не нужен? – вопросом на вопрос ответил Паспарту.

– Слуга? – вскричал собрат Барнума, поглаживая густейшую седоватую бородку. – У меня их двое, послушных, верных, они ни за что меня не покинут, хотя служат даром, им только и надо, чтобы я их кормил… А вот и они! – пояснил он, показывая собеседнику две мускулистые руки, обвитые жилами, толстыми, как струны контрабаса.

– Выходит, я вам не пригожусь? Никак?

– Никак.

– Черт возьми! А мне было бы так кстати поехать с вами!

– Вон оно что? – достопочтенный Батулькар фыркнул. – Да вы такой же японец, как я обезьяна! Зачем же вы так вырядились?

– Каждый одевается, как может.

– Что ж, верно. А вы француз, да?

– Да, парижанин из Парижа.

– Так вы, небось, умеете рожи корчить?

– Черт побери, – проворчал Паспарту, уязвленный тем, что сообщение о его национальности вызвало подобный вопрос, – мы, французы, и правда умеем гримасничать, но не лучше американцев!

– Это точно. Стало быть, как слуга вы мне не нужны, но я могу взять вас клоуном. Тут вот какое дело, старина: во Франции ценятся шуты-иностранцы, а за ее границами – французские шуты!

– А, понятно.

– Кстати, вы сильный?

– Особенно когда встаю из-за стола.

– А петь умеете?

– Да, – заявил Паспарту, который в свое время поучаствовал в нескольких уличных концертах.

– Но сможете ли вы петь, встав на голову так, чтобы на подошве вашей левой ноги вертелся волчок, а на подошве правой балансировала обнаженная сабля?

– Да запросто, черт возьми! – отвечал Паспарту, вспомнив фокусы, которые он проделывал в юные годы.

– Ну, то-то! Видите ли, тут больше ничего и не требуется, – обрадовался достопочтенный Батулькар.

Договор был заключен hic et nunc[4].

Наконец-то Паспарту нашел себе место! Его наняли в знаменитую японскую труппу с условием, что он будет делать все, что потребуют. Не такуж лестно, зато через неделю он уже будет плыть в Сан-Франциско.

Представление, так широковещательно объявленное достопочтенным Батулькаром, должно было начаться в три часа, и вскоре оглушительные инструменты японского оркестра – барабаны и тамтамы – уже грохотали у дверей балагана. Естественно, что у Паспарту не было времени выучить какую-нибудь роль, но он должен был подпирать своими могучими плечами большую человеческую пирамиду из «Длинных Носов» бога Тенгу. Этот «гвоздь программы» венчал серию номеров представления.

К трем часам зрители до отказа заполнили просторный балаган. Европейцы и местные жители, китайцы и японцы, мужчины, женщины, дети толпой устремились внутрь, занимая узкие скамьи и ложи напротив сцены. Музыканты разместились в глубине помещения, и оркестр в полном составе – гонги, тамтамы, трещотки, флейты, тамбурины и большие барабаны – грянул что было сил.

Само по себе зрелище было в том же роде, как любое другое представление акробатов. Однако надо признать, что японцы – лучшие в мире фокусники. Один из жонглеров, вооружась веером и маленькими клочками бумаги, изобразил – и как изящно! – бабочек, порхающих над цветами. Другой, выпуская из своей трубки струю благовонного дыма, быстро чертил ею в воздухе голубоватые слова, из которых складывалось приветствие в адрес уважаемой публики. Третий жонглировал зажженными свечами, задувал их, когда они пролеталиу его губ, снова зажигал одну о другую, ни на миг не прерывая своих завораживающих упражнений. Еще один проделывал самые невероятные трюки с вертящимися волчками: эти жужжащие игрушки, казалось, оживали в его руках, обретали независимость в своем безостановочном вращении, бегая то по чубуку трубки, то по остриям сабель и по тонким, как волосок, проволокам, протянутым от одного края сцены к другому. Они кружились, взлетая на стенки огромных стеклянныхчаш, скакали по ступенькам бамбуковой лестницы и разбегались во все углы, издавая при этом звуки различного тембра, создающие впечатление странное, но по-своему гармоническое. Фокусники даже жонглировали ими – они и в воздухе продолжали вертеться. Их подбрасывали деревянными ракетками, как воланы, а волчки, знай, вертелись. Их рассовывали по карманам, а когда вынимали оттуда, они все еще вертелись, пока пружинка их завода не обмякала, взметывая над ними под конец целый сноп бенгальских огней!

Бесполезно описывать здесь все увлекательные упражнения акробатов и гимнастов труппы. С изумительной четкостью они проделывали свои номера на лестнице, фокусы с шестом, шаром, бочками и прочие, но все же главным гвоздем программы были «Длинные носы»: такой потрясающе искусной эквилибристики Европа еще не знала.

Эти «Длинные носы» являли собой обособленное сообщество, состоящее под непосредственным покровительством бога Тенгу. Они носили одежду во вкусе средневековых глашатаев и прицепляли на плечи пару великолепных крыльев. Но их главным отличием был длинный приставной нос. Особенно примечательно то, как они им пользовались. Эти носы длиною в пять, шесть и даже десять футов изготавливали не иначе как из бамбука, причем по-разному: среди них встречались прямые и крючковатые, гладкие и пупырчатые. Носы надежно закреплялись на лицах, и все свои акробатические упражнения артисты производили с их помощью. Сейчас около дюжины поклонников бога Тенгу легли на спину, а их товарищи принялись резвиться на их носах, торчавших, словно громоотводы. Они прыгали, перелетали с одного носа на другой и выделывали при этом фокусы самые невероятные.

Как было заранее объявлено, в заключение публике будет продемонстрирована человеческая пирамида: полсотни «Длинных носов» изобразят колесницу Джаггернаута. Но вместо того, чтобы строить пирамиду, опираясь друг другу на плечи, артисты достопочтенного Батулькара должны были для этого пользоваться исключительно своими носами. А поскольку один из тех, кто занимал место в основании колесницы, из труппы ушел, Паспарту, как парню довольно ловкому и крепкому, было поручено заменить его.