Хантер - Глеб Егорович Исаев

простой практикантке. — Спросила она слегка покраснев. — Да, я помню, что вы уже сказали мне о нашей первой встрече, но, я ведь не зря училась столько лет психологии, и уже умею анализировать взаимосвязь поступков.

— Значит вас не удовлетворил мой ответ? — вновь усмехнулся Алексей, — ну хорошо, тогда придется открыть все карты.

Он взглянул на неподвижно сидящего за столом Григория. — Это, кстати, полезно будет услышать и вам. Помнится вы спрашивали меня о мотивации моих действий.

— Простите, что касаюсь болезненной темы, ведь после трагической смерти вашего отца прошло всего несколько месяцев, без этого никак. — Начал Алексей. — Вы наверняка знали, кем и где служил ваш отец до своей отставки?

Светлана едва заметно нахмурилась, но сдержалась и лишь молча кивнула.

— Тогда вам не нужно будет долго объяснять, что не всегда те люди, которых мы знаем являются теми, кто они есть на самом деле. И я не открою большой тайны, слишком многие ее уже знают, когда скажу вам, что на самом деле меня зовут не Янош Новотны, а Алексей Николаев. Когда-то, давно, я был товарищем твоего отца. Потом правда мы долго не виделись, и вновь встретились лишь недавно. Так уж вышло, что мне пришлось какое-то время жить за границей.

— Так вот почему ваше лицо показалось мне таким знакомым. — С каким-то непонятным облегчением вырвалось у Светланы. — Я видела ваше фото среди старых фотографий папы. Там вы с ним еще совсем молодые, стоите возле фонтана, в каком- то парке. А еще с вами была девушка. Отец редко доставал эти фото. Только за несколько недель до его гибели вдруг отыскал. Оно лежало у него на столе. Тогда я его и увидела. Помню спросила еще, кто это с ним? А он отшутился. Сказал, что это было так давно, что и сам не помнит. А потом разговор зашел про другое.

— Так вы были?.. — она не стала продолжать, но суть вопроса была понятна и так.

— Видишь-ли Светлана… — Произнес Алексей и внезапно рассмеялся сообразив, что невольно почти дословно процитировал знаменитую фразу капитана Кольцова. — Давай оставим этот вопрос без ответа. — Заключил он. — Куда важнее тот факт, что он может объяснить мой интерес к твоей судьбе. И попытку помочь в становлении. Ты ведь понимаешь о чем я?

— Огромное вам спасибо. — С чувством ответила она. — Знаете, после смерти моего папы нам ведь никто даже не позвонил. Все будто пропали. Ни с его бывшей работы, никто. А потом оказалось, что у него огромные долги. И эти долги пришлось хоть как-то гасить. Мы продали почти все, что у нас было. И дачу, и машину. Был еще участок для строительства дома. Поэтому сейчас мне невероятно важна эта работа. И я благодарна вам.

— Знаете, мне и правда стало значительно легче, когда вы сказали. — Смущенно добавила она. — Просто мне не хотелось, чтобы возникли какие-то нелепые слухи. Что я добилась этого направления на работу в успешную фирму не совсем приличным способом.

— В смысле? — озадачено уставился на нее Алексей. — Ах вот оно что? А я то думаю, почему вы так настойчиво пытаетесь выяснить… Ну извините, и в мыслях не было вас скомпрометировать. Павел, хоть жизнь и развела нас на какое-то время, в молодости был моим товарищем. Поэтому я и решил помочь вам. Ноя уже повторяюсь. — Он поднялся, взглянул на висящие над дверью часы. — Простите, но дела. Так мы договорились? И имейте в виду, это задание и вправду имеет большое значение. Не только для вас, но и для самого, как вы его назвали, объекта исследования, и для фирмы. Поэтому прошу отнестись со всей серьезностью.

— Я обещаю.

Светлана вышла.

Проводив взглядом закрывшуюся дверь, Алексей вновь опустился в кресло.

— Ну вот, теперь и тебе кое-что стало понятно. — Сказал он.

— Так ты и вправду служил с генералом Демьяновым? — осторожно спросил он.

— Учились вместе. — Отозвался Алексей. — Вместе пришли во отдел “С” но он остался работать в управлении, а меня направили в командировку. И так уж вышло, что продолжалась она два десятка лет.

— Слушай, а как-же с подпиской? — озадачено пробормотал особист. — Я конечно имею допуск по первой форме, но все равно… А эта девочка? Ты ведь нарушил подписку?

— Так я и не давал ее. Отправили меня еще при Союзе, а вернулся сейчас. И главное, что ни каких сведений о моей службе в конторе нет. Так сложилось. Рассказывать долго, но прошу поверить. Два десятка лет я просто жил там. Но все это время я ждал. Или ареста или возобновления контакта. А это, скажу тебе по секрету, очень непросто. Ты вроде и никому не нужен, но в то же время должен всегда помнить, что ходишь по краю.

— Да, есть вещи, которые лучше не стараться узнать. — Согласился Григорий. — Но раз ты вернулся, и к тому-же под чужой фамилией, неужели не боишься, что тобой заинтересуются наши органы?

— А что они могут мне предъявить? Паспорт настоящий, Чехи мою личность подтвердят. В свое время я позаботился о том, чтобы залегендировать возможную смену личности. И поверь, с моими деньгами это оказалось совсем не так сложно.

— И все же, странно, почему тебя “забыли” выделил интонацией слово Григорий. — Не подумай, что я пытаюсь что-то там выведать. Не в том я сейчас положении, да и нужды нет. Просто неясно.

— Долгая это история. — Алексей покосился на слушателя. — Хотя, может статься, у нас больше и случая не выпадет поговорить так. — Скажу коротко — когда меня отправили “на холод” уже что-то такое в воздухе витало. Контора стала больше похожа на дырявое ведро. Все эти демократические ветры и прочее, поэтому решили свести до минимума риск провала. Секретили на самом высоком уровне. И подготовку операции внедрения, и легенду. Да и самого меня для надежности. Это и сыграло свою роль. С одной стороны, после того, как все посыпалось, шеф смог без проблем удалить все упоминания об агенте с позывным Хантер из планов агентурных разработок, из сводок и обзоров, и тем самым спас от расшифровки, а с другой — когда все начало понемногу восстанавливаться — никто даже и не знал, что такой агент есть. А поскольку я только-только освоился, и начал активную работу по вербовке, то доложить в центр успел всего об одном кандидате.

Алексей усмехнулся, — а мне, как ни странно, везло. Масть, что называется пошла. Три источника я сработал, что называется на кураже, влегкую, а потом, когда понял, что связь исчезла, и восстанавливать контакты никто не