В плену гамулов - Анна Рыжак

Они пришли на кафедру. Игорь Казимирович скопировал ему на флешку материал и плюхнул в руки несколько бумажных томов чертежей и научных исследований студентов предыдущих лет. Он чувствовал талант у Архипова, и потому старался найти для него что-то познавательное и интересное.

— Спасибо, Игорь Казимирович!

— У нас защита через месяц, Архипов. На следующей неделе жду полный текст курсовой. Мне нужно успеть подправить, если в ней что-то не так! — наставлял преподаватель.

— Думаю, справлюсь раньше. До свидания!

Профессор кивнул в знак прощания и повернулся к монитору, чтобы изучить расписание на завтрашний день. Внимание отвлекали болтовня коллег, звонки в кабинете и шумы из коридора. Он старался сосредоточиться, открыл рабочий блокнот и шуршал в нем ручкой.

— Игорь Казимирович! Вас к телефону. Звонят из Екатеринбурга. Мужчина представился Романом Майоровым, — аспирант кафедры протягивал ему трубку телефона.

***

Профессор улыбнулся и подскочил с молодецкой удалью из-за стола, будто одномоментно скинул двадцать пять лет.

— Товарищ Майор! — с живостью и необычайной радостью он приветствовал невидимого собеседника на другой стороне провода.

Преподаватели на кафедре обернулись на его восклицания, неужели ему звонят из полиции?

— Сколько лет прошло с того момента, как мы с тобой попрощались в морском порту Петропавловска-Камчатского? Не двадцать ли? Как меня нашёл? Ооо! Да ты что? — засмеялся Игорь Казимирович. — Я так рад тебя слышать, друг! Диктуй личный номер телефона, перезвоню тебе из дома. Восемь, девятьсот двадцать два, ага, так, тридцать восемь. Записал. Через часок наберу.

Он положил телефонную трубку на рычаг аппарата, древнего, как затонувший корабль на дне океана.

— Армейский друг! Двадцать с лишним лет не виделись, — сказал он повернувшимся на него преподавателям.

Они понимающе поджали губы и вернулись к работе.

***

Профессор ехал домой, машина катилась по проспекту Мира в район Амалиенау, вдоль реки Преголя. За окном мелькали зелёные насаждения, цветы, кусты и деревья. Автобусы и троллейбусы развозили горожан по делам, а гостей города — на экскурсии по бывшему Кёнигсбергу. Он заехал в старинный район.

— Ах вы улочки-закоулочки, — напевал Игорь Казимирович за рулем.

Он был в хорошем расположении духа и в ожидании разговора со старым армейским другом.

Под колёсами авто шуршала брусчатка. Большую часть района составляли старинные малоэтажные особнячки. В начале двадцатого века здесь располагались виллы богатых немцев. И многие из них сохранились, несмотря на бомбардировки Второй Мировой, хотя некоторые всё-таки были снесены.

Игорю Казимировичу элитный двухэтажный домик достался несколько лет назад в наследство от бездетного дядьки, владельца судоходной компании. Второй этаж дома был замаскирован опущенной низко кровлей, отчего внешне казался мансардой. Он полностью отремонтировал дом, завез новую, современную мебель и заехал сюда вместе с женой Леночкой. Оставил только оригинальную историческую планировку, входные перила и кованое обрамление парадной лестницы в стиле модерн.

Игорь Казимирович был доволен своим режимом работы — освобождался либо в обед, либо поздно вечером, когда на дороге уже не было заторов. Старые улочки в районе Амалиенау были узкими, с односторонним движением, поэтому в час пик здесь было сложно проехать.

Он припарковался возле дома на улице Кутузова. Дом будто существовал вне времени и пространства: стоял в зелёных зарослях лиственниц и берёз, вдали от дороги. Летними вечерами профессор любил сидеть на лавочке под качающимися еловыми ветвями и думать о морских путешествиях, вспоминать молодость или читать томик Жюля Верна.

Когда он зашёл в дом, Леночка уже хлопотала на кухне. Было время обеда.

Она была моложе его на пятнадцать лет. Леночка воспитывалась в интернате, и потому искала себе «папочку», чтобы долюбил и дообнимал. Искала она, а нашел ее профессор.

Три года назад девушка работала секретарем в деканате. Игоря Казимировича очаровали ее густые пшеничные волосы, серые глаза и остренький носик. Но она себя красавицей не считала. И когда за ней начал ухаживать профессор, все время думала: «в кино сходим, и отстанет», «на экскурсию съездим, узнает, какая я скучная, и пропадёт желание ухаживать». Так и до свадьбы дело дошло.

Когда Игорь открыл входную дверь, она выглянула из кухни.

— Закончил с работой на сегодня?

— Да.

Леночка проследила, чтобы он снял ботинки и поставил аккуратно на этажерку для обуви. Она любила чистоту, иногда даже слишком. Целыми днями натирала полы, пылесосила и протирала пыль. Благо, что дом был двухэтажный, было где разгуляться. Жена не очень любила гостей профессора, потому что они непременно приходили в пыльных ботинках, а на кухне у них обязательно мимо рта пролетал кусок хлеба или сыра. И после ужина к ее ногам прилипали крошки и крупинки сахара, что доводило ее до исступления.

— Игорюша, иди к столу.

— Сейчас, переоденусь в пижаму.

— Не забудь помыть руки. Я уже и чистое полотенце повесила, — сказала она и порадовалась своей домовитости.

Профессор сел за стол. В белой тарелке аппетитно расходился маслянистыми кругами овощной суп на мясном бульоне.

— Сегодня на кафедру позвонил мой старый армейский друг. Так неожиданно! На меня сразу повеяло воспоминаниями о нашей жизни на Камчатке. Считай, два года служили на пограничном сторожевом корабле. Обещал ему набрать, когда буду дома, — сказал Закревский и достал мобильный из кармана домашних клетчатых брюк.

— Игорь, ты же руки помыл! — у Леночки полезли глаза из орбит, — и снова грязный телефон трогаешь, на нем же микробы!

— Да я быстренько, — оправдывался профессор.

— Нет, снова идём мыть руки, телефон откладываем. Сначала обед, потом все остальное.

Профессором дома была Леночка.

— Хорошо. Я обработаю руки антисептиком, — сдался он, отложив телефон.

Жена согласилась на компромисс и достала из шкафа стоящую всегда наготове литровую бутыль с дозатором.

После обеда Игорь Казимирович таки добрался до мобильного.

***

На экране видеосвязи Ромашка Майоров улыбался во все тридцать два. Игорь для себя отметил, как быстро пролетело время, некогда молодое лицо старшего матроса Майорова теперь было покрыто мелкими морщинками переживаний, в волосах блестели редкие седые волоски.

— Здравствуй, Майоров! — сказал, смеясь, главный корабельный старшина Игорь Закревский.

— Здравия желаю, товарищ старшина! — отчеканил Роман, вспомнив армейские будни.

Оба засмеялись.

— Ой, хоррро-оший! — радостно вскрикнул Игорь, будто снова оказавшись на судне в бухте Соленое озеро.

— Ты почти не изменился, только шевелюру вон какую кудрявую отрастил, — с улыбкой сказал Роман.

— А ты возмужал! Где тот худенький пацанёнок, что кормил с палубы «Корунда» толстощеких сивучей и встречал утро под шум океана в одной шерстяной тужурке и пилотке? — ухмыльнулся Игорь.

— Мы стали представительными! Как-никак пятый десяток разменяли, — засмеялся Роман.

Закревский оголил белые зубы в улыбке. Майоров продолжил:

— Я так удивился,