Левиафан - Роберт Рик МакКаммон

что та едва не раскололась пополам. Когда все внимание было приковано к ней, она отставила чашку в сторону и подняла руки, в каждой из которых было по две золотые монеты. Она обратилась к толпе по-итальянски. Мэтью плохо понимал этот язык, но здесь понял, что она говорит, без перевода:

— Мы ищем человека по имени Бразио Валериани, — объявила она, оглядев толпу слева направо и остановив взгляд в центре. — Нам известно, что он работает на винограднике. Возможно, на этом. Почему мы его ищем — не ваше дело, но я скажу вам, что это очень важно. Если он где-то здесь, то должен знать, что мы не желаем ему зла. У нас к нему дело неотложной важности, о котором он, должно быть, уже догадался. У меня есть золотая монета для каждого, кто знает Бразио Валериани и скажет, как его найти. Или же я отдам две золотые монеты ему самому, если он выйдет вперед прямо сейчас.

Никто не пошевелился и не заговорил.

— Ну? — подтолкнула Камилла. — Никому не нужно золото?

Тишина затягивалась. Внезапно ее нарушил голос:

— Io sono l’uomo!

Сердце Мэтью пропустило удар, потому что он понял, что это значило: «Я — тот человек».

Сквозь толпу, пошатываясь, пробирался настоящий чернобородый зверь. Он остановился рядом с Камиллой и покачнулся. Нахмурившись, он отвратительно рыгнул и, моргая, словно блеск золота резал его затуманенные элем глаза, спросил ее:

— Как, ты сказала, меня там зовут?

Это вызвало новый взрыв смеха, от которого чуть не обрушилась крыша.

— Рокко! — крикнул хозяин таверны, оскалив кривые зубы. — Не порти воздух вокруг этой прекрасной леди! — Он обратился к Камилле: — Он не в себе, синьорина, и, к сожалению, он мой шурин. — Затем он упер руки в боки и обратился к толпе. — Кто-нибудь из вас знает это имя? Если знаете, говорите и забирайте свое золото! Оно пригодится, когда вы проиграете его в следующий раз!

Собравшиеся не ответили.

Камилла посмотрела на Мэтью и покачала головой, после чего вернула монеты в свой кошель. Мэтью оглядел собравшихся и подумал, что Бразио Валериани и вправду может быть среди них. Но как его определить, если он не хочет, чтобы его нашли?

Жители деревни тем временем вернулись к выпивке и веселью.

Хадсон и Профессор Фэлл подошли к Мэтью и Камилле, капитан Андрадо сделал последний глоток эля, а затем он и остальные четверо — один из них был немного навеселе, и его поддерживал другой, — присоединились к ним. Пора было уходить. Нужно было разбить лагерь на ночь, распрячь лошадей и найти место для сна, чтобы рано утром отправиться в путь.

На пути к двери Камиллу внезапно остановила фигура, стоявшая перед ней. Мэтью чуть не врезался в спину охотницы на ведьм. Перед ней стоял безрукий лучник. Бородатое лицо мужчины было покрыто глубокими морщинами, а светло-карие глаза утопали в синяках. Он открыл рот, чтобы заговорить, но из него вырвался лишь сдавленный звук.

Рука опустилась на плечо мужчины. Его седобородый и седовласый спутник что-то тихо сказал мужчине, который продолжал смотреть на Камиллу и хрипеть. Его спутник оказался пожилым джентльменом, которому было за шестьдесят, и он тоже был изувечен. Его правый глаз был темно-синим, но левый был закрыт черной кожаной повязкой с выжженным на ней контуром христианского креста. Неровный шрам пересекал кожу на два дюйма ниже повязки и доходил почти до линии роста волос.

В этот момент Мэтью не сдержался и сказал:

— Я никогда не видел зрелища, подобного тому, что наблюдал сегодня.

Взгляд единственного глаза старика метнулся к Мэтью.

— Вы англичанин?

— Да.

— Английский, — задумчиво протянул одноглазый старик. — Я не слышал этого языка уже… о… много лет. — Он сам говорил по-английски достаточно хорошо, пусть и с явным итальянским акцентом. — Вы все англичане?

— Нет, — ответил Мэтью. — Вон тот мой друг и мужчина постарше, — он указал на Хадсона и Профессора Фэлла.

— И вы здесь разыскиваете этого Бразио Валериани? Зачем?

— Одну минуту, — вмешалась в разговор Камилла. — Кто вы?

— Простите, пожалуйста. Я Сильва Арканджело, здешний священник. — Он мягко поглаживал руку мужчины, словно успокаивая его, потому что по какой-то причине безрукий лучник выглядел встревоженным и продолжал издавать хриплые звуки, а его лицо исказилось почти до боли. — Тш-ш-ш, Трователло, — мягко сказал священник. Cerchiamo di essere rispettosi nei confronti di questi visitatori.[32]

Мэтью не разобрал речь, но ему показалось, что священник просил проявить уважение к посетителям.

— Его зовут Найденыш? — спросил он.

— Trovatello, sì. Я действительно нашел его чуть больше трех месяцев назад по дороге из Венеции. Я возвращался из дальней поездки. Он был весь в грязи и… ну… как видите, у него нет ни рук, ни языка. Я забочусь о нем и могу сказать вам, молодой человек, что он наслаждается своими выступлениями гораздо больше, чем кто-либо другой. Кроме того, для него это хорошая тренировка, и, честно говоря, церковь получает от этого совсем немного.

Трователло замолчал и теперь просто стоял, уставившись в пол.

Хадсон встал рядом с Камиллой и оглядел Трователло с головы до ног.

— Без рук и языка? Что с ним случилось?

— Он не помнит, — покачал головой священник. — Но я могу заверить вас, что он вовсе не… как это сказать? Не поражен рассудком.

За спиной Мэтью раздался другой голос.

— Какой-то предатель одной из местных организаций. Они решили наказать его таким образом, а после бросили умирать.

Все, кроме Трователло, обратили внимание на Профессора Фэлла. Тот лишь пожал плечами.

— Мне знакомы эти методы.

После короткой неловкой паузы Арканджело сказал:

— Скорее всего, так и есть. К сожалению, в этой стране немало преступных группировок, которые могли бы на такой пойти. Братство, Семейство Скорпиона, Длинная рука, Рыцари Апокалипсиса… и все они враждуют друг с другом. Как будто у нас и без того мало войн.

Мэтью был заинтригован историей безрукого лучника, но, увы, не мог в нее погрузиться.

— Откуда вам известно, что он потерял память, если у него нет языка?

— Он умеет писать, — пожал плечами Арканджело, — зажимает перо между пальцев ног. Выглядит примитивно, но разборчиво. По крайней мере, я могу прочесть. Последнее, что он помнит, это… гм… это странно, но он писал