Пирамида. Ленинградский альпинизм в четырех киносценариях - Григорий И. Сидько

ПЛАТО КУЛИКАЛОН. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ. ВЕЧЕР.

На камнях, вокруг большого костра, разведенного внутри очага, сидят, закутавшись в пуховки, Володя, Эдик и Валера.

Володя ломает ногой один из валяющихся поблизости пустых ящиков, подбрасывает обломки в огонь.

Все молчат, уставившись на жаркие, колеблющиеся языки пламени.

Легкие редкие снежинки сгорают, не долетая до земли.

Валера, порывшись, достает из внутреннего кармана мятую полупустую пачку сигарет:

— Ну что — кальян, и в кокон?..

СТЕНА 5300. ГЛУБОКАЯ НОЧЬ.

Метет снег. Завывает ветер.

Провалившиеся в короткое беспокойное ночное забытье, запорошенные снегом, все четверо, скрючившись от холода и тесно прижавшись друг к другу, сидят, пристегнутые к крючьям на своей полочке, посреди темной заледенелой стены.

Неожиданно, скалы под ними окрашиваются пятнами ярких направленных световых лучей, скользящих снизу вверх.

Из тумана и метели выплывает тускло освещенная изнутри, покрытая инеем кабина ялтинского фуникулера. Ощупывая окружающее пространство сильными прожекторами, она плавно поднимается вдоль скалы.

КАБИНА ФУНИКУЛЕРА:

Женщины в песцовых шубах, мужчины в дубленках и лисьих шапках и огромный пятнистый дог, прильнув носами к оттертым в заиндевелых окнах дырочкам, с любопытством энтомологов разглядывают спящих на полочке людей.

Продолжая блуждать прожекторами по стене, кабина уплывает вверх и исчезает в метели так же внезапно, как и появилась.

ФИНАЛ

ПОСЕЛОК ГАРМ. ЛЕТНОЕ ПОЛЕ. УТРО. Непогода.

Град бьет в крыло маленького пассажирского самолета, одиноко стоящего на краю летного поля, в том самом месте, где до этого располагалась в ожидании рейса возвращавшаяся из-под пика Ленина компания ленинградцев.

ПЛАТО КУЛИКАЛОН. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ. УТРО.

Легкий тент, защищавший от солнца, придавлен снегом к самому столу.

Круша все на своем пути, выдергивая растяжки палаток, сбрасывая со стола посуду, опрокидывая бочки с водой и вступая копытами в остатки вчерашней каши, через лагерь проходит стадо баранов.

Однако, утренний сон обитателей лагеря крепок. Никто из них не реагирует на это разрушительное вторжение.

ЛАГЕРЬ "АНЗОБ". КОМНАТА РАДИСТА. УТРО.

Длинноволосый коренастый загорелый мужчина в спортивных трусах, с медвежьим когтем на серебряной цепочке вокруг шеи, сидит у стола, заставленного радиоаппаратурой без корпусов, оголенными плаами и соединениями проводов. Маленькие самодельные электронные часы показывают десять утра. Рядом с аппаратурой — фрукты, несколько красивых тонкостенных бокалов, фляга, початая бутылка коньяка.

В глубине комнаты огромная кровать. На ней, завернувшись в простыни, спит голая девица. На стенах множество больших зеркал, календари с японками, несколько кумачевых вымпелов.

За небольшим квадратным окошком — ливень.

Мужчина настраивает аппаратуру. Раздается треск, шум, свист. Потом встревоженный мужской голос.

Мужской голос: Очень плохо слышно! Повтори еще раз!

Снова шум. Радист немного поворачивает какую-то ручку. Возникает голос Андрея.

Андрей (нервно):… Я говорю, тут все засыпало и постоянно метет. Ничего не видно. Холодно очень. Мы попробуем спускаться дальше, но даже не знаю, что получится… Мы промахнулись мимо пути подъема и здесь ничего не знаем. Какие-то карнизы начались…

Мужской голос (после невнятных переговоров с кем-то, стоящим рядом): Понял, понял тебя. Как вы думаете, сколько вам осталось донизу?

Андрей: Не понял, что осталось?

Мужской голос: До-ни-зу!

Андрей: Мы не знаем, в том-то и дело! Может быть, веревок десять до верха кулуара, может больше… Мы уже не ориентируемся.

Мужской голос: Андрей, продолжайте потихоньку спускаться, не спешите! Аккуратно, не спеша! Может быть выслать кого-нибудь к "Остановке"?

Андрей: Не надо никого высылать!

Мужской голос: Вы сможете выйти на связь через два часа?

Андрей: Здесь очень неудобно, давайте в четыре следующий раз.

Мужской голос (опять посовещавшись с кем-то): Хорошо, Андрей, давайте в четыре. Но мы будем прослушивать вас каждые два часа. Понял меня?

Андрей: Понял, понял. Я выключаю.

Мужской голос: Подожди, Андрей, слышишь меня?.. Слышишь?.. Отключил…

Голос умолкает. Эфир снова заполняется свистом и треском.

Радист отпивает из стакана глоток коньяка, закуривает сигарету и смотрит в окно.

На площадке перед коттеджами, под проливным дождем стоят выстроившиеся на утреннюю линейку отделения участников лагерной смены, с инструкторами во главе. Пробежавший мимо окна опоздавший, с полотенцем на шее, незаметно пристраивается в хвост одной из колонн.

Напротив участников стоит огромная толстая начальница лагеря в серебристом перкалевом плаще. К ней подходит маленькая, худенькая, как мышка, начальница учебной части, в длинной, до колен, пуховке. Они сурово, по-мужски, крепко здороваются друг с другом за руку.

СТЕНА 5300. ДЕНЬ.

Порывистый, пронизывающий до костей ветер. Метет снег. Видимость двадцать метров.

Сжавшись в комок, спрятав лицо в вороте пуховки и повернувшись спиной к ветру, Андрей, с рюкзаком за плечами, скользит вниз по веревке — вдоль покрытых инеем гладких отвесных стен, обледенелых внутренних углов, снежных карнизов и огромных сосулек, которые он, по возможности, сбивает молотком или ногами.

Спустившись к концу веревки, Андрей осматривается вокруг, находит небольшую покатую площадку в несколько ступней и останавливается возле нее. Придерживаясь одной рукой за выступ, молотком счищает со скалы снег на уровне лица и скалывает намерзший в трещину лед. Потом, порывшись в брезентовом кармане, загоняет в трещину, один за другим, два стальных крюка и вщелкивает в них конец свисающей сверху страховочной веревки. После этого, откинувшись от стены, кричит наверх "Свободно!" и вжимается в стену, застыв и дрожа всем телом от холода.

Через некоторое время к нему спускается Олег и, встегнувшись в крюк, повисает рядом. Они молча что-то перещелкивают, перевязывают, потом, предварительно завязав на конце узел, сбрасывают вниз закрепленную на крючьях веревку.

Андрей ввязывает в нее свою спусковую восьмерку и снова начинает опускаться вниз. Олег, предварительно крикнув наверх "Свободно!", выдает ему вторую — страховочную — веревку.

Миновав очередные сорок метров, Андрей достигает узла на конце спусковой веревки и, перебирая ногами по скале, добирается до небольшой, усыпанной смерзшимися камнями полочки, находящейся в нескольких метрах в стороне.

Рядом с полочкой торчит острый скальный зуб. Андрей оббивает его края молотком, вяжет на конце страховочной веревки петлю и накидывает на зуб. Потом, рукавицей разгребая снег вокруг зуба, ищет место для крючьев. Забивает один и, с помощью карабина, сощелкивает его с накинутой на зуб петлей.

Снег сечет по стене. Резкие порывы ветра колышут веревки.

Андрей поднимает голову вверх:

— Свободно!.. — ветер относит крик куда-то в сторону.

Некоторое время Андрей прислушивается к звукам, затем снова

задирает голову:

— Свободно!!!..

Через некоторое время сверху доносится неясный ответ.

Андрей стаскивает рукавицы, начинает дыханием отогревать руки.

Вскоре к нему снова подъезжает Олег. Они опять что-то перещелкивают, сбрасывают вниз освободившийся конец повешенной на зуб веревки, и