ВьЮжная Америка - Александр Юрьевич Романенко

слышал. Он, вероятно, по образу и подобию его русских собратьев по тоске все болезни излечивает известным радикальным средством. Вот только «наши» лечатся «Русской», а он — «Анисовой», в этом — разница технологий.

Госпиталь же нашелся неожиданно и только по вывеске. Мы-то высматривали серые пятиэтажные бараки без балконов и с закрашенными белой краской окнами, а здесь какая-то роскошная вилла в два этажа, большая и розовая, окна огромные, надраенные, а вокруг — деревья. И ни малейшего признака больницы.

В регистратуре приняли мои документы и направили нас к сестре. Там на нас завели карточки, пластмассовые, вроде кредитных, и попросили заплатить по пятьдесят тысяч сукров. Мы заплатили.

Прождали мы довольно долго. Госпиталь оказался народным — здесь не спрашивают, имеешь ты страховку или нет, не интересуются, откуда ты и зачем тебя принесло в столицу или же ты вообще местный. Раз уж пришел в народный госпиталь, значит, у тебя не густо с деньгами, а в таком положении зачем же тебя мучить вопросами, унижать? Никто и не унижает.

Я, кстати, тоже не обиделся на итальянца. Ну и что же, если он приписал меня к бедным? Как гласит мудрая еврейская пословица, не тот богач, кого считают богатым. Впрочем, итальянец, скорее всего, не дурак и в народный госпиталь направил меня исключительно по причине отсутствия страховки.

Так как нас внесли в семейные списки (просто поглядели, что мы всей кучей явились, и внесли без вопросов), то и вызвали к врачу всех троих, оптом. Доктор оказался американцем. Типичный немец, но выросший вне Германии, поэтому слегка эмоционален, но по-немецки дотошен и крайне логичен. Работает он в Эквадоре по контракту, зарплату получает от правительства. Сколько получает — не сказал, но по всему видно, что больше, чем в Штатах (слишком уж он доволен жизнью).

Немец-терапевт провел осмотр комплексно-выборочно. Как это? Элементарно. У меня он послушал сердце и дыхание, у Валентины изучил язык, зубы и нос, а Маше ощупал всю спину от копчика и до затылка. Потом тщательно перечитал наши московские справки о прививках от желтой лихорадки. Пробовал было прочесть и по-русски, но бросил. И склонился над журналом. А нас попросил подождать в приемной. Мы ждали минут десять, потом вышла рыжая толстощекая сестрица, тоже явная американка, но уже без немецких примесей, чистокровка, вручила мне розоватую бумажку и попросила доплатить по десятке на брата. Вот вам, мол, квитанция за дополнительное обследование.

За что же все-таки лишняя десятка — за то, что он Машкину спину измял или за Валентинин нос? Скорее всего, наверное, за нос.

Но делать нечего, доплатил.

С уличного автомата, глотающего тысячные монеты с такой жадностью, будто его никогда не кормили, я дозвонился до итальянца и отчитался. На том конце послышалась булькающая радость, а потом просьба принести справки завтра в любое время и передать через секретаря.

Вот и еще одно утро потеряно. Когда же я работать-то начну?

На очередном семейном совете мы окончательно решаем отказаться от идеи покупать дорогой принтер. Тотчас же мы с Машей хватаем деньги и тем же днем появляемся в дверях «Эпсона». Разумеется, нас бурно встречает господин распространитель принтеров, распространяющий запах коньяка. Сегодня он распространяет только запах, ему уже давно не до принтеров — и без них хорошо.

Я обрушиваюсь на него как снег на голову и предлагаю проверить парочку принтеров, погонять их немного туда-сюда: если все тип-топ — я беру оба.

— Оба? — искренне удивляется тот.

«Почему он удивляется? — думаю я. — Подозрительно что-то». Но вслух говорю:

— Оба. Мне две штуки надо.

— Хоть двадцать две! — восторгается распространитель. — У нас их полный склад!

Техслужащие приносят со склада две красивые разноцветные коробки, а еще через полчаса эти же коробки лежат уже в такси, на заднем сиденье. Кроме них — целый пакет с цветными и черными картриджами, стопки очень дорогой бумаги для фотопечати и разная мелочь.

— Засядем теперь на пару недель, — говорю я Маше.

— Зачем?

— Как же, композиции будем делать. Вдвоем. Твоя идея — моя реализация. Плюс твоя коррекция. Премия — пополам. Идет?

— Идет, — соглашается Маша.

Мы привозим принтеры, тестируем их, и удивительно — все прекрасно работает. Но Валентина недовольна. Жалуется, что из-за наших дел мы совсем ей не помогаем, она закрутилась на кухне и света божьего не видит.

— Хоть бы овощей привезли, что ли. Мне же тяжело, — говорит она.

Мы сокрушаемся, сочувствуем. И тут меня посещает мысль: а не съездить ли на рынок? Давно хотел посмотреть, что такое эта местная колхозная торговля. Может быть, она лучше и дешевле «Супермакси». Так или иначе, хорошо бы взглянуть. А заодно и отоваримся.

Весь вечер мы с Машей провозились с принтерами, извели целую цветную чернильницу, пока не набили руку на печати. Результат даже немножко превзошел наши ожидания — ну очень похоже на натуральную фотографию. Мы были довольны, как слоны после купания.

А на следующее утро, едва раскрыв глаза, собрались, выбежали на свежий бодрящий воздух, тормознули канареечный «фиат» и покатили на рынок.

Благодаря системе «Супермакси» многие китийские рынки канули в Лету, закрылись. Выжили только два, их удобно называть Южный и Северный. Что касается Южного, то я там побывал разок и больше не хочу, не понравилось — разрушенный он какой-то, неухоженный, грязноватый. Видно, тоже недолго продержится. У его хозяев давно нет средств на ремонт. Северный рынок чуть получше, но тоже не сахар. В сравнении с дворцами-«супермаксами» китийские рынки выглядят даже не золушками, а просто заброшенными бродяжками.

И все же смысл в посещении Северного рынка есть. «Супермакси» не всегда предлагает такое огромное разнообразие овощей в таком немереном количестве. Каждая торговка на рынке располагает горой, которая неизвестно каким образом держится и неведомо из чего сооружена. К вершине горы ведут мостки и перильца. Вы показываете пальцем, торговка отслеживает направление вашего взгляда и ползет на гору. Там она отыскивает что покрупнее и спрашивает с высоты:

— Это?

— Не-е-ет! — кричите вы, и эхо разносит ваш голос по баклажановым и огуречным ущельям.

Покупать надо уметь. Лично я старался подходить только к возвышенностям пониже и брать только то, до чего можно дотянуться. Не буду перечислять все, что мы там накупили, это было бы слишком долго и скучно. Скажу проще: мы купили все, на что была способна наша фантазия. То есть что видели, то и брали.

Приедем домой, договорились мы с Машей, выгрузим, и пусть мама сама разбирается.

Там же, на рынке, мы приобрели две великанские сумки из плетеной синтетики,